Угроза смерти определённо существовала. Выходя на бой против Саске, Анко была почти уверена, что сможет воспользоваться случаем и сбежать. Смешно сказать, она недооценила мальчишку — да и кто знал, что он даст подручным сражаться против неё, а сам выждет момент и, подкравшись, применит Цукиёми? Хорошо хоть, его владению этим дзюцу пока ещё далеко до уровня его брата: после техники Итачи Какаши две недели без сознания в госпитале валялся, а Анко, судя по нескольким фразам, которыми перекинулись красноволосая куноичи и принёсший пленницу парень, — всего дня полтора.

Самой неприятной частью ситуации было то, что Анко в упор не понимала, почему всё ещё жива. Информацию, которая была ему нужна, Саске выудил из неё прямо на месте сражения; особенно тщательно он расспрашивал её про всё, что касалось летнего исчезновения шиноби, в том числе и его брата. Насколько Анко понимала, Саске не собирался сдавать её торговцам головами, но и отпускать пленницу у него не было намерения. Никаких, ровным счётом никаких объективных причин оставлять её в живых у Учихи не было — и всё же она была до сих пор жива.

Дверь открылась бесшумно, лишь слабое колебание воздуха в подземном, как предполагала Анко, помещении выдало это движение. Затем раздались шаги: твёрдые, размеренные, чёткие. Шаги уверенного в себе хозяина положения.

— Она уже очнулась, Карин? — голос у Саске был деланно холодный.

— Да, — отозвалась куноичи, вновь звеня своими флаконами, — но не показывает этого.

«Медик и сенсор, — поняла Митараши. — Накачала меня препаратами, чтобы прервать поток чакры, но по моим попыткам вновь активировать его догадалась, что я не сплю».

Не став ломать комедию дальше, Анко открыла глаза. Молодой Учиха стоял в дверях, холодно на неё глядя; за его спиной маячил Хозуки Суйгецу, младший брат погибшего несколько лет назад мечника Семёрки Тумана, и огромный рыжий детина, Джуго, кажется, — первоисточник пресловутой Проклятой Печати, если сведения Анко верны.

— Что тебе от меня нужно? — просто, без обиняков, просила она, садясь на жёсткой деревянной кушетке.

— От тебя мне не нужно ничего, — отозвался Саске ледяным тоном.

— Так отпусти, — пожала плечами Анко. — Или убей, чего тянуть?

— Эй, Саске, а может, и вправду убьём её? — поинтересовался Суйгецу, недовольно скрещивая руки на груди. — Не нравится она мне, смотрит прямо как…

Анко прищурилась.

— Как твой старый хозяин? — свистяще прошептала она, чуть подаваясь вперёд.

— Орочимару мне не хозяин! — разозлился Суйгецу.

— Да ну, правда, что ли?

— Слушай, ты!..

— Довольно, — Саске даже голос не повысил, но мечник всё равно резко осёкся и замолчал. — Загнанная в угол змея шипит, но укусить ястреба не сможет.

— Зато может подсказать ему хорошее место, где свить гнездо, — подхватила его игру словами Анко. — Хокаге-сама готова принять тебя обратно в Коноху, Саске. Ты неглупый мальчик и наверняка понимаешь, что возвращение в деревню далеко не худший вариант для тебя, особенно теперь, когда почти все начали на тебя охоту. Ты прекрасно знаешь, что шиноби Конохи всегда стоят горой друг за друга…

— Ложь.

От тона, которым он это сказал, Анко на миг опешила.

— Что?

— Ложь, — мрачно повторил Саске, и ненависти, вложенной в одно это слово, стань она силой, хватило бы, чтобы убить отряд АНБУ. — Ты утверждаешь, что в деревне все совместными усилиями защищают друг друга? Ложь. Приятная иллюзия, создаваемая Хокаге начиная с Первого.

Анко нахмурилась.

— Почему ты говоришь так?

— Потому что, — произнёс Саске, стискивая кулаки, — будь всё так, как говоришь ты, мой клан не был бы уничтожен, а мой старший брат не стал бы по приказу Третьего убийцей и предателем в глазах деревни.

— По приказу Третьего? — проговорила Анко, отчаянно стараясь вникнуть в смысл его слов. — Что ты такое несёшь?

— Неудивительно, что рядовым шиноби вроде тебя так ничего и не сказали, — фыркнул Саске почти со злобой. — Об этом вообще знали только Третий и его советники, а то кто знает, как бы отреагировал народ на известие о том, что это Хокаге приказал вырезать клан Учиха?

— Приказ вырезать Учих? — Анко отрицательно замотала головой. — Нет, этого просто быть не может!..

— Может, — процедил Саске; перехватив её взгляд, он активировал Шаринган — и в сознании Анко замелькали картины той страшной бойни, воспоминания самого Саске, местами перемежавшиеся с чьими-то ещё — исполнителя, но явно не тринадцатилетнего АНБУ, а более высокого, более взрослого мужчины, видящего мир лишь одним глазом сквозь круглую прорезь маски…

Наконец Саске отвёл взгляд, и Анко, дёрнувшись, резко согнулась пополам, прижимая к губам ладонь, борясь с подступающей рвотой. Эта иллюзия воздействовала немногим хуже Цукиёми, и ещё не до конца оправившемуся после прошлого боя организму было сложно переносить это; вдобавок, Печать снова заныла, на этот раз сильнее, чем когда-либо.