«И это — легендарный Учиха Мадара?..» — пронеслось в голове Нагато.

========== Глава 4. Первые результаты ==========

Утро следующего дня застало Сасори в гостиной второго этажа за несколько странным занятием: с удобством устроившись в кресле, он нитями чакры дёргал длинные болотного цвета бархатные шторы и всё так же нитями ловил вылетавших из них докси, которых сажал в большую клетку с прочными стальными прутьями, стоявшую на полу у его ног. Сасори спешил, потому что скоро в гостиную должна была подняться уборочная команда под предводительством Молли; кукловод подозревал, что женщина всё ещё в не лучшем расположении духа после того, как накануне вынуждена была уступить Сириусу и позволить ему рассказать детям часть планов и надежд Ордена. Сам Сасори мало интересовался воспитательной политикой в этом мире, однако сталкиваться с недовольной Молли он не очень-то хотел.

Прошлым вечером Сасори так и не удалось поработать — его напарник уснул быстро, а кукловоду неожиданно стало совестно тревожить уставшего Дейдару своим копошением с пробирками и котлом, тем более после того, что парень ему наговорил. Всё сказанное тогда, конечно, не было новостью, они оба прекрасно это знали и понимали, но только раньше не видели необходимости озвучивать это вслух.

Тяжёлый вздох вырвался против воли. Всё-таки с Орочимару работать было куда проще — никаких откровений, никаких эмоций, просто миссии, вынужденное сосуществование, но с постоянным настороженным взглядом на товарища, чтобы не получить клинок под рёбра. За почти двадцать лет жизни в роли отступника Сасори чётко усвоил, что откровенность нукенинам противопоказана. В отличие от зачастую довольно-таки беспечных шиноби из Скрытых Селений, за которыми стояли друзья и товарищи, нукенинов всегда окружали лишь враги: ниндзя из их собственных деревень, охотники за головами, временные союзники… Но вот Дейдара, похоже, ещё не усвоил этот урок, продолжая со всем своим ослиным упрямством долбиться головой в барьер, которым Сасори много лет назад отгородил себя от мира. В последнее время всё стало только хуже — мало того, что Дейдара совершенно не желал учиться на собственных ошибках, так теперь он ещё насмотрелся на не в меру дружных коноховцев, особенно на Наруто, у которого лозунг «Мир, дружба, взаимопонимание», казалось, был написан на лбу, и стал пытаться заявлять свои права на то, чтобы быть для Сасори не просто напарником, но человеком, которому тот может доверять целиком и полностью.

Однако доверие между напарниками в Акацуки никогда особо не практиковалось; во всей организации (без учёта Пейна и его верной спутницы, разумеется) доверяли друг другу разве что только Итачи и Кисаме. Сасори не понимал, почему Итачи, такой скрытный и замкнутый, ближе всех подпустил к себе именно Кисаме, производившего впечатление безжалостного мясника, к тому же ещё и не слишком умного, но допускал, что просто чего-то не знает. Кроме того, он не мог не признать, что в глубине души восхищался слаженностью этого тандема, тем, как чётко они всегда действуют. То, как просто вспыльчивый, легко впадающий в ярость Кисаме подчиняется приказам Итачи, поражало, и Сасори даже поначалу хотел выстроить некое подобие таких отношений со своим новым напарником, когда они только привели мальчика в организацию. Но мальчик оказался крайне непокладистым и упёртым, как баран, из-за чего пришлось пересматривать все планы на совместную работу.

Впрочем, Дейдара был прав: они действительно неплохо сработались. В отличие от команды товарищей, в их паре не было лидера, потому что оба шиноби были слишком горды и принципиальны для того, чтобы уступать первенство. При этом Сасори всё чаще стал ловить себя на мысли, что так, пожалуй, даже лучше — обладая простором для собственных действий, не ограниченным ничьими приказами (кроме, конечно, конкретной задачи, поставленной Лидером), они оба постепенно научились вписывать в эти самые действия напарника.

Слишком задумавшись, Сасори лишь в последний момент заметил стремительно летящую сбоку разъярённую докси, явно намеревавшуюся впиться острыми коготками ему в лицо. Впрочем, реакция не подвела кукловода, и в следующий момент существо было надёжно приколото к стене точно пущенным сенбоном.

«Кошмар, и чего только меня понесло в эти глупые рассуждения? — в мыслях фыркнул Сасори, издеваясь над самим собой. — С каких это пор меня вообще заботят вещи, как доверие и тому подобное? Неужто Дейдара прав, и я действительно старею и становлюсь сентиментальным, а?»

Поймав последних докси и затолкав их в клетку, он подошёл к своей жертве, без особого интереса отметив, что длинная тонкая игла прошла аккурат через сердце твари и крепко засела в стене. Подцепив сенбон нитью чакры, Сасори без труда выдернул его; маленькое тельце с глухим шлепком упало на пол, а на покрытом многолетней пылью серо-зелёном гобелене, обтягивавшем стену, осталось небольшое алое пятнышко. Уже ставшим привычным за последнее время движением достав волшебную палочку, Сасори устранил улики и вернулся к клетке с докси, когда заскрипела дверь. «Надо же, как вовремя».

— Ох, Сасори! Доброе утро.

— Доброе утро, Молли, — чуть склонил голову он, делая вид, что не заметил вошедших следом за женщиной подростков. Впрочем, взгляды всех были уже надёжно прикованы к клетке, которую кукловод успел накрыть тканью.

— А что там? — спросил Наруто, беззастенчиво тыча пальцем в сторону заинтересовавшего его предмета.

— Докси, — коротко ответил Сасори, чуть приподнимая край ткани. И тут же отодвинул подальше руку, потому что одно из существ просунуло лапку сквозь прутья решётки и попыталось царапнуть.

Фред и Джордж обменялись очень хитрыми взглядами.

— А мы как раз собирались их травить, — растерянно сказала Молли, демонстрируя бутылку с насадкой-распылителем.

— Там ещё остались, — отозвался Сасори, аккуратно прилаживая материю на место. — Этих я заберу к себе в лабораторию — мне надо на чём-то тестировать новые зелья, а докси подходят лучше всего.

«На людях-то нельзя», — про себя добавил он. Судя по колючему взгляду, Сакура прекрасно уловила недосказанную часть фразы. В отличие от неё, Гермиона таращилась на Сасори с огромным интересом; то, что эта девчонка — маньяк до учёбы, он понял уже давно и сразу решил держать её как можно дальше от себя и своих экспериментов, в суть которых Грейнджер так отчаянно хотела вникнуть.