— Ви-ру, — произнес он по слогам, тщательно произнося каждый звук своего короткого имени, чтобы прелестная спутница уж точно не забыла и как-нибудь, упаси Бог, не перепутала с каким-либо другим именем.

Девушка кивнула головой, показывая, что отлично запомнила, и выждала несколько мгновений, надеясь на встречный вопрос. Но с Виру происходило что-то странное — он молчал. Присутствие молоденькой деревенской девушки, к его собственному удивлению, мешало ему собраться с мыслями и нарушало многократно опробованный план первой любовной атаки. Его молчание затягивалось так, что Джай даже привстал с задней скамейки, где человеку его роста можно было уместиться только полулежа, чтобы посмотреть, что это происходит с другом.

Однако юная хозяйка экипажа была не из тех, кто способен долго ждать. Она недоуменно пожала плечами и задала вопрос сама:

— А почему вы не спрашиваете, как меня зовут?

Виру открыл рот, пытаясь понять, почему же он действительно этого не сделал, но Джай опередил его ответ, выдвинув свое предположение о причинах столь странного поведения:

— Извините его, он очень несообразительный.

Несообразительный Виру на этот раз отреагировал мгновенно.

— Подумаешь, какой умник! — набросился он на друга с таким жаром, что тот предпочел быстрее отодвинуться, опасаясь, что дело может дойти и до рукоприкладства.

— И к тому же — болтун, — добавил он ехидно, заняв безопасное положение, гарантировавшее ему соблюдение свободы слова.

Виру хотел было продолжить выяснение, кто же из них, собственно, болтун, но внезапно вспомнил о мимолетности ограниченного дорогой времени и решил заняться прямым делом.

— Так как же вас все-таки зовут? — спросил он интимным шепотом, нежно склоняясь к девичьему плечу.

Девушка ловко отстранилась и строго посмотрела на позу соседа, но, заметив, что это произвело впечатление и тот выпрямился, сменила гнев на милость.

— Когда я была маленькая… — она подняла пальчик и округлила глаза.

Виру мечтательно закатил свои, как бы грезя вместе с ней о том недалеком, но прекрасном времени.

— Когда я была маленькая, мой дядюшка говорил… — девушка опять остановилась, умело держа паузу.

— Что говорил? — не выдержал напряжения Виру. — Очень интересно.

— Что каждому человеку должно соответствовать имя, которое определяло бы его характер, — продолжала она назидательным тоном, очевидно копируя своего дядюшку, к которому Виру тотчас же ощутил почти сыновнюю привязанность.

— «Его характер»? — повторил он ее последние слова с таким интересом, как будто ему сейчас предстояло узнать какую-то тайну.

Джай усмехнулся про себя, слушая эту затянувшуюся историю с выяснением имени. Веселая девчонка разыгрывала ее как по нотам, усиленно подогревая интерес к развязке.

Наконец, добрались и до нее.

— Вот меня и прозвали Басанти, потому что я говорлива, как горный ручеек, — закончила девушка, хохоча и запрокидывая прелестную головку.

— Неужели! — ахнул Виру, пораженный ее чудесным именем, которое сейчас казалось ему лучшим из всех, какие он когда-либо слышал.

— Удивительно подходящее имя, — проворчал сзади Джай, с раздражением замечая, как его влюбчивый друг смотрит на эту маленькую болтушку, — почти что облизываясь, точно кот на сливки.

Но тем, кто сидел впереди, было сейчас совсем не до него. Их разговор оживился еще больше и забурлил, напоминая даже не ручеек, а скорее, горный поток, несущийся по камням с высоты. Джаю оставалось заткнуть уши двумя сигаретными фильтрами из пачки, без проблем вытянутой им из кармана увлекшегося беседой друга.

Глава пятая

На деревянной веранде дома Тхакура, опоясывающей второй этаж, появилась одинокая фигура мужчины, закутанная в серый плащ. Это был инспектор. Он выходил сюда и пристально смотрел на дорогу — не появится ли на ней облако пыли, приближающееся к его усадьбе. Но никто не навещал отставного полицейского. Помедлив немного, он уходил обратно в комнату, садился за стол и подолгу вглядывался в большую фотографию в сандаловой рамке под стеклом. На ней была изображена группа улыбающихся молодых людей и маленький мальчик на переднем плане. Губы Тхакура шевелились, будто он разговаривал с призраками.

Белая кукольная лошадка цокала копытами по каменистой дороге, вьющейся среди полей. На них мелькали согнувшиеся крестьяне в белых чалмах. Джай был городским человеком, его познания в сельском хозяйстве простирались не дальше рынка, на котором он покупал фрукты, поэтому он не мог догадаться, что за урожай собирают эти люди, срезающие какие-то золотистые колосья, чуть дрожащие от легкого утреннего ветерка.

Несколько раз двуколка обгоняла повозки, запряженные большими сизыми волами с закрученными рогами. Они косились на кокетливую лошадку мрачными влажно блестевшими глазами. Так, наверное, смотрит трудяга-муравей, занятый нужной в хозяйстве соломинкой, на легкомысленную красавицу-бабочку, чуть задевшую его своим бесполезно-нарядным крылом.