Вдвоём с Даран они переступили через порог, и двери так же бесшумно закрылись за их спинами.

В зале царила кромешная темнота, не языков считая пламени, вырывавшихся из специальных углублениях в полу. Этот жутковатый огонь, призванный напоминать об ужасах Подземного Мира, освещал стены из такого же чёрного мрамора, как и двери, и бросал на бледные лица вошедших яркие отблески.

— Сейчас мы находимся в Зале Огня, — негромко произнесла Верховная Жрица. — Огонь — низшая из всех стихий, неконтролируемая, буйная и опасная. Мы не любим её, однако именно в огне, в горниле подземного мира, зарождаются души всех живущих существ, чтобы начать свой путь вверх. Если путь выбран верный, то в последующих воплощениях душа поднимается всё выше и выше, от стихии к стихии, чтобы в конце концов погрузиться в Воду, волны беспредельного счастья. Если же человек живёт неправильно, судьба будет снова и снова отбрасывать его в Подземный Мир, наполненный жаром и мраком — не только после смерти, но и в следующих жизнях, в которых они будут рождаться среди беднейшего класса. Большинство людей из простонародья принадлежат к стихии Огня, но если они будут вести праведную жизнь и не роптать на свою судьбу, то в следующей жизни им повезёт родиться под знаком более высокой стихии и в семье, принадлежащей к другому классу. Что касается людей благородного происхождения, то среди них редко встречаются те, чья душа родственна Огню, но всё же они есть. Это не очень хорошо и закрывает возможности для высочайшего служения.

«Впрочем, у тебя таких возможностей всё равно нет, — добавила Даран про себя. — Так что можешь не волноваться».

Однако этот мысленный совет на мальчика не подействовал — он явно испугался, когда коху, полетав по Залу, села на ветку дерева, растущего в центре зала. Точнее, это была скульптура, но в мрачноватом освещении Зала, казалось, что это самое настоящее дерево, обугленное и почерневшее. Оно символизировало судьбу существа, которое не подчиняется божественным законам — в таком случае Богиня Аларес призывает на помощь своих слуг из низшего, подземного мира, и они выполняют её волю, превращая тело неугодного в пепел.

— Она села на ветку, — не выдержал Хайнэ. — Это значит, что моя душа родственна Огню?..

Естественно, что ему не хотелось оказаться принадлежим к низшей из всех стихий — никому из детей этого не хотелось.

— Нет, — улыбнулась Даран. — Дай ей немного времени. Возможно, она полетит дальше.

Хайнэ замер и напряжённо посмотрел на коху. Огонь бросал на её белоснежные крылья, видневшиеся среди угольно-чёрных ветвей, причудливые отблески. Просидев на ветви ещё несколько минут, птица расправила крылья и, вспорхнув, полетела к выходу.

Из груди Хайнэ вырвался вздох облегчения.

— Как же, должно быть, плохо приходится тем, чья коху остаётся здесь, — осмелев, предположил он, явно довольный тем, что не оказался в числе этих воображаемых несчастливцев.

— Да, это не слишком приятно, — пожала плечами Даран. — Некоторые из них находят утешение в учениях сантийских магов, которые считали, что…

Она осеклась, но было уже поздно.

— Кого? — спросил Хайнэ.

Даран чуть прикусила губу.

Это же надо так глупо проговориться. Как у неё только вырвалось? Может быть, она никогда раньше не видела таких глаз, наполненных живым интересом, и не слышала такого взволнованного голоса, и поэтому так забылась? Но ведь нет. Видела и слышала сотни раз. Или дело в том, что Хайнэ всё-таки — родная кровь?

Но Жрица должна быть выше этого…

Даран чуть вздохнула и переключила мысли на другое.

Большого секрета в том, что на месте нынешнего государства Астанис раньше жили народы, именовавшие себя сантийцами, не было, но вот то, что они почитали огонь как высшую стихию, а также что среди их магов были как женщины, так и мужчины — это могло предназначаться разве что для ушей трижды посвящённой.

Верховная Жрица внимательно посмотрела на мальчика, прикидывая последствия.

Вид у него был очень заинтересованный.

«Если я сейчас переведу разговор на другую тему, то он не станет расспрашивать, однако запомнит, и при случае попытается выведать всё сам, — подумала она. — Нет, лучше рассказать и сразу же внушить правильное отношение к тому, что рассказано».

— Сантийские маги почитали низшую стихию как божество, и это стало их роковой ошибкой, — сказала Даран. — Они в буквальном смысле «доигрались с огнём», и были уничтожены своим же пламенем. Долгое время на том месте, где были расположены их города, когда-то великие, простирались только выжженные мёртвые равнины. Потом случилось наводнение, и та местность ушла под воду. Через какое-то время она поднялась обратно, обновлённая, и на этих землях поселился наш народ.

Даран замолчала, не зная, стоит ли сообщать племяннику ещё один факт, имеющий к нему непосредственное отношение: фамилия «Санья» была искажённым «Сантья» — наименованием прежнего государства. Далёкие предки семьи Санья были сантийцами, уцелевшими после катастрофы, и они же стали первыми правителями, точнее, правительницами, в новом государстве.

— Мы почитаем воду как высшую стихию, — сказала Даран, решив повременить с просвещением племянника насчёт его родословной. — И получаем за это дары небес. Наше государство процветает в течение уже трёх тысяч лет, потому что мы следуем божественным законам, которые гласят, что есть высшие сферы, и есть низшие, и что не нужно перемешивать одно с другим или пытаться, как почитатели Милосердного, объявить, что перед лицом богов все равны.

— Почитатели Милосердного? — повторил Хайнэ, жадно ловивший каждое её слово.

— Ересь, распространённая в простонародье. Точнее, бывшая распространённой лет двести тому назад, — пояснила Даран. — Они верили в своего бога, мужчину, которого называли Милосердным. Тот якобы преподал своё учение человеку по имени… а, впрочем, я уже не помню его имени. Но этот человек сумел собрать сторонников и поднять восстание, которое, конечно, было легко подавлено. Когда люди увидели, что сила их так называемого пророка ничего не стоит по сравнению с силами, которыми обладаем мы, они отвернулись от него, и он остался в полном одиночестве, поношаемый всеми, и врагами, и бывшими сторонниками. Его казнили, и ни одна живая душа не оплакала его, и никто даже не произвёл необходимых церемоний. Думаю, ты можешь догадаться, какая судьба ждала его после смерти.