Отец чуть вздохнул и, подперев локтём голову, принялся скользить бездумным взглядом по полкам с книгами.

Свеча догорела, истекая последними каплями воска на богато разукрашенные переплёты книг, и библиотека погрузилась в темноту.

— Правда, мать всё равно собирается увезти тебя обратно в Арне, якобы это чем-то поможет, — задумчиво добавил отец. — Но тут уж я не помощник. Я права голоса не имею.

Хайнэ постоял какое-то время на пороге, придавленный этими словами, как каменной плитой, а потом развернулся и пошёл обратно.

Иннин поедет во дворец и станет жрицей, а он поедет обратно в Арне и, если выживет, станет уродливым калекой.

«Смирись, — прозвучал в голове жёсткий голос Верховной Жрицы. — Это — божественная справедливость!»

«Ты счастливый», — как будто насмехаясь, заявил отец.

Хайнэ задрожал и схватился руками за голову.

Изнутри поднималась волна злости, протеста, ненависти против всего сущего.

Почему, почему, почему он?!

Почему только вчера он был во дворце, ему подарили птицу…

«А где же Энике?!» — молнией вспыхнуло в голове.

Хайнэ схватился за эту мысль, как утопающий — за соломинку и, позабыв о боли в ногах, бросился разыскивать коху. Он смутно помнил, что слуги унесли птицу из его комнаты, вот только куда?..

Наконец, распахнув двери в один из залов, Хайнэ обнаружил клетку, вот только она была пуста. Он подошёл ближе, не веря своим глазам.

Дверца была распахнута настежь, коху, очевидно, улетела. Свёртка с семенами божественного дерева, который Хайнэ, уезжая из дворца, положил на дно клетки, а потом позабыл переложить в другое место, тоже нигде не было. По всей видимости, его просто выкинули, не разобравшись.

Губы у Хайнэ задрожали.

«Как же так? Как же так? — подумал он, комкая рукава. — Почему у меня ничего не осталось, почему у меня отобрали всё?..»

И что-то словно разорвалось внутри от этой мысли, как будто в грудь по самую рукоять вонзили кинжал, и его лезвие пробило преграду, доселе сдерживавшую самые сильные эмоции — отчаяние, страх, ненависть, боль.

Хайнэ снова развернулся, пошёл куда-то как в бреду, почти не разбирая дороги.

Посередине коридора он остановился.

Может быть, пойти к кому-то, попросить о помощи? Отца? О да, отец подберёт для него хорошие слова утешения. Иннин?

Запрокинув голову, Хайнэ зашёлся в приступе беззвучного, злого смеха.

Иннин сейчас, должно быть, очень счастлива! О, как она счастлива, как предвкушает, что совсем скоро попадёт во дворец, её мечта исполнена, сама Верховная Жрица приехала за ней!

Хайнэ снова вспомнил слова, которые ему сказала сестра матери, и на мгновение замер, а потом лицо его исказила гримаса ненависти.

— Ну уж нет, — яростно прошептал он в темноту. — Ни за что! Никогда! Пусть, если уедет, мучается угрызениями совести, пусть страдает, я сделаю для этого всё. Если надо, я притащусь умирать к ней во дворец, чтобы она увидела мой гниющий труп, и это воспоминание осталось с ней до конца жизни! Пусть видит его в кошмарных снах, как я теперь вижу… вижу…

Злобная улыбка сползла с его лица.

Он вспомнил о кошмарном зрелище огненной казни, а также о рыжеволосом мальчишке, который потащил его в Нижний Город… что, если именно там он подхватил свою болезнь?!

Хайнэ как будто ошпарило этой мыслью.

Он подскочил на месте, а потом, дрожа, бросился обратно в библиотеку, к отцу, потому что не знал, где найти кого-то другого, а поделиться тем, что он понял, нужно было сейчас же, как можно быстрее.

— Я знаю!.. Я знаю, кто виноват!.. — в отчаянии закричал он, распахнув двери. — Это он, наш новый слуга, это из-за него всё случилось!

Хайнэ видел сквозь полузабытье рыжую шевелюру мальчишки, мелькавшую у коридоре, когда двери открывались и кто-то заходил в комнату, и ещё успел подумать, что изначально был прав — это всё-таки новый слуга, иначе что бы Хатори делал сейчас в их доме?

— Слуга? — бесцветно повторил отец. — Ну так высеки его.

— Высечь?.. — повторил Хайнэ растерянно.

— Ну да. — Голос отца внезапно как будто слегка оживился. — Хочешь, я даже дам тебе кнут? Знаешь, иногда это очень помогает. Тебе плохо, но, по крайней мере, кому-то другому ещё хуже. Ты слаб и беспомощен, но кто-то другой ещё более слаб и беспомощен, чем ты.

Хайнэ на мгновение пробрала ледяная дрожь: он понял, что слухи, ходившие об отце, что тот частенько собирает слуг и служанок и собственноручно избивает их до полусмерти просто так, ради удовольствия — правда.