К концу первого тайма я сижу уже среди этих пацанов, безоговорочно поверивших в мое славное футбольное прошлое. Светловолосый совсем близко. Моего появления он не ожидал и пока явно в растерянности, что же ему делать? Хорошо, пусть поразмышляет. Чем дольше я общаюсь с мальчишками, тем трудней ему будет послать меня куда подальше. Закон стаи надо знать хорошо, как говаривал Киплинг.

В перерыве меня зовут в буфет, куда заранее выслана группа – занять очередь. Идти с ними – нет резона. Опять придется рассказывать байки, а их уже почти не осталось.

– Не-е, – небрежно тяну я и называю первую пришедшую на ум причину. – Хочу к ребятам зайти, в раздевалку…

Мгновенно понимаю, что сморозил. В моих руках, не успел я договорить, целый ворох программок. Мне нужно взять автографы у игроков. Кто-то даже попытался ко мне примазаться, чтобы пройти в раздевалку. Но эти поползновения я мигом пресекаю. Но как взять подписи – ума не приложу. Хотя, отступать некуда.

– Ладно, мужики, – добродушно улыбаюсь я, – бутылку ставите – все сделаю. Можно две…

Под их нестройный хор, обещающий «ящик и красивую жизнь» в придачу, иду вниз.

Недалеко от раздевалки, уже под трибуной, наконец, отыскиваю своих. Быстро рассказываю о знакомстве и прошу помочь, прямо-таки засовываю в их руки пачку программок. В ответ слышу массу нелестных слов о моей дурной манере работать. Стоически выношу все тяжкие обвинения, и за это через пятнадцать минут получаю программки. На каждой – по два-три автографа. Тут же мне коротко передают установки тренера на вторую половину игры и несколько свежих сплетен из жизни команды. Возвращаясь, еще раз быстренько пробегаю глазами состав команды и статью из истории клуба.

На свое место возвращаюсь уже «на коне».

Под восторженный гул небрежно раздаю программки, объясняя, что ребята отдыхают, заняты с массажистом, и поэтому на каждой программке все не успели подписаться. И, кроме того, надо было обсудить тактический рисунок в оставшееся время. Здесь, пока не начался второй тайм, излагаю, как красно-белые собираются играть дальше.

Когда через несколько минут все случается именно так, как я рассказал, мой авторитет вне всяких подозрений. Даже светловолосый, кажется, смирился с моим присутствием и перестал на меня обращать внимание, очевидно, уверовав, что перед ним обычный спившийся футболист, который ищет, кто его сегодня будет угощать.

Свежих баек мне хватает до конца встречи. Благо, как я убедился, мальчишки футбол знают не намного лучше меня.

После окончания матча, когда все встали и направились было к выходу, я обиженно и бесцеремонно напоминаю о нашем договоре отметить получение бесценных автографов футбольных звезд.

Ребята растерялись. Первым нашелся конопатый.

– Слушай, у тебя время есть? Поехали с нами!

– Правильно, – поддерживают остальные, – свой мужик.

– В магазин и поехали…

– …К Николаю…

Николай? Это интересно! Светловолосый пытается возражать, но не слишком твердо, понимая, что мальчишек не переспоришь.

Неужели удастся? Только бы не потеряли нас из виду мои ребята.

В электричке занимаем шумной компанией несколько скамеек. С футбольных баек перехожу на анекдоты. Здесь я чувствую более твердую почву под ногами. Однажды на спор три часа рассказывал и не повторился ни разу.

Над моей головой покачивается на крючке сумка с дешевым портвейном. Светловолосый сидит у окна, в углу. Вроде, ко всему безучастный, но время от времени ловлю на себе его испытующий взгляд. Что-то в его взгляде недоброе ко мне. Или это только кажется.

За окнами темнеет. Вижу, как по проходу вагона, неспешно разминая сигарету, проходит Шура Бойцов.

Чуть выждав, тоже выхожу покурить. В тамбуре кроме нас никого нет. Беря спички, тихо говорю:

– Кажется, ведут к Николаю. Где – не знаю. Светловолосый – возможно, Сева. Возьмите еще людей на месте. Не тяните. Чем скорее придете, тем лучше.

Шура кивает.

Я отхожу. И тут же в тамбур выходит Сева. Мы с Бойцовым стоим в разных углах…

…Со станции идем пешком. Не останавливаясь, проходим остановку автобуса. Значит, где-то рядом?

Дом, в который меня ведут – на второй улице от станции. Старенький, небольшой, с пристройками и подобием самодельного мезонина. Сквозь еще полуголые ветви сада светится лампочка на веранде.

И тут вся толпа, словно наткнувшись на что-то, останавливается. Перед калиткой стоят двое. Один пожилой, в старомодном костюме, другой – в милицейской форме…

…И надо было шум поднимать? Сколько знаю Петровича, все не могу понять – с чего он такой недоверчивый? Нет, справедливости ради, замечу, порядочек у нашего участкового хороший. Если хулиганят, то не свои, а дачники разные. Авторитет у него тоже на уровне.