– Стой на месте! – заметив, что Сарычев хотел метнуться к оставленному на диване оружию, приказал хозяин дома. Бросив взгляд на убитую змею, он слегка присвистнул:

– Ничего себе! Похоже, мы припозднились? А ты, оказывается, Георгий Победоносец? Сразил змия?

Павел молчал, сжимая в левой руке «Золотого Будду». Ну не успел, что теперь поделаешь? Хорошо, что он стоит боком к вошедшим, и они не видят в его правой руке маленького браунинга. Осторожно он сдвинул предохранитель на затворе, – может быть, взятая у Антуана хлопушка его выручит?

– Настырный, – нехорошо улыбаясь, отметил Джордж. – Ты ведь знал, к кому ехал? Знал, что я узнаю машину Антуана?

– Знал, – эхом откликнулся Сарычев. – Знал, что Дасти и Джордж Хансен – одно лицо.

– И все же приехал?

– Как видишь, – бывший есаул пожал плечами и незаметно перехватил браунинг поудобнее.

– Забери, – приказал Дасти слуге, мотнув головой в сторону дивана, на котором лежали маузер, арбалет и револьвер. Достав из кармана домашней куртки пистолет, он направил его на Сарычева. – Не двигайся!

Слуга подошел к дивану и забрал оружие. Вернулся к дверям и встал справа от хозяина.

– Знаешь тайну статуэтки? – ствол пистолета в руке Хансена слегка подрагивал.

– Нет, я уже говорил тебе, что не знаю. Но если бы и знал? Что тогда?

– У нас есть отличные средства развязывать языки, – криво усмехнулся Дасти. – Жаль, что сторож не покончил с тобой.

– А мне нет. Говори, что тебе надо еще, а то я тороплюсь, – неожиданно заявил есаул. – Дел много.

– Забери у него «Будду», – повернув голову к слуге, приказал Хансен.

Тот сделал шаг вперед и на мгновение прикрыл собой хозяина. В тот же миг Сарычев бросился на пол. Запоздало грохнул выстрел второго слуги, слившийся с хлопком выстрела браунинга.

Ощеря зубы, Павел стрелял снизу вверх – быстро, метко, посылая каждую пулю именно туда, куда он хотел.

Сломавшись пополам, рухнул на пол шагнувший к нему слуга – пуля попала ему в глаз. Осел второй, успевший все же один раз выстрелить, – свинец угодил ему в сердце. А Дасти, выронив пистолет, схватился за окровавленную кисть.

– Проклятие, – сквозь зубы выдавил он, а Сарычев уже был рядом и приставил к его виску ствол браунинга:

– Кто еще в доме?

– Больше никого, – морщась от боли, простонал Дасти. – Двое остались у ворот и один в гараже. Но они не придут без команды.

– Даже если в доме стреляют?

– Они знают, что должно случиться, – тихо ответил хозяин. – Вернее, знают, что должно было бы.

– Тайну статуэтки! Живо!

– Я не знаю. Ты можешь мне не верить, но я не знаю. Тайну надеялись узнать сначала у старшего Тоболина, потом у младшего и у тебя.

Хансен даже немного приседал от боли в простреленной руке, по пальцам стекала кровь и капала на его светлые фланелевые брюки и мягкие туфли. «Вряд ли у меня когда-нибудь будут такие», – отстраненно подумал Сарычев.

– Я не хотел тебя убивать, правда, – баюкая руку, заверял Дасти, – не думай, что это я только сейчас, когда… Нет, я всегда помню добро.

– Как же ты ввязался тогда в передрягу? – усмехнулся Павел. – Такой большой человек в преступном мире, и на тебе!

– Всяко бывает, – снова поморщился Джордж, – телохранители вовремя не успели, а ты был тут как тут. Добрый самаритянин. Убьешь меня теперь, да?

– К стене! – толкнул его Сарычев. – Встань лицом к стене!

– Что ты хочешь? – доковыляв до стены, встревожено спросил Дасти.

– Подними клешни и не вздумай оборачиваться, – велел есаул.

Хансен выполнил приказание. Павел забрал свое оружие и поднял валявшуюся на полу шашку. Осмотревшись, выбрал турецкий ятаган и сорвал его с ковра.

– Иди сюда, – позвал он хозяина. Тот обернулся и, увидев в руках Сарычева клинки, побледнел. На негнущихся ногах он подошел к дивану.

– Садись!

Хансен послушно сел и тут же рядом с его горлом в стену вонзился клинок.

– Оу! – отшатнувшись, вскрикнул Джордж.

– Вот так, не двигайся, – усмехнулся есаул и, примерившись, глубоко всадил в деревянную панель обшивки стены ятаган. Клинки сошлись крест-накрест, касаясь остриями кадыка Дасти и образовав страшную рогатку, – одно неверное движение, и они разрежут ему горло.