— Нет, — коротко ответил монстрик.

— Ладно, поясняю для особо недалеких, — я поднял руку и указал на колодец. — Скажи, ты можешь туда прыгнуть?

— Зззззачем?! — монстр тут же отполз в сторону. — Это нижжжжний асссстрал! Варп! Там — ссссмерть!

— Инстинкт самосохранения, — улыбнулся я. — А вот «дяде Васе» этот инстинкт побоку. Он убивает, потому что хочет. И ему это нравится. А если захочет, то прыгнет и в эту дыру с веселым смехом.

— Беззззумец, — фыркнул монстр. — Не чччччудовищщщще, а проссссссто безззумец.

— Угу, — я широко улыбнулся. — Тот, кто презирает собственные инстинкты в любом месте будет считаться ненормальным. Но именно это безумие и делает его чудовищем. Самым страшным монстром. Убийство себе подобных. Убийства особей своего вида просто ради развлечения. Просто потому, что «я так хочу».

— Я тебя вссссе равно не понимаю.

— Кажется, тебе и не дано понять, — вздохнул я. — Ты мог бы уже десять раз напасть на меня. Но не делаешь. Почему? Потому что причинив мне вред, ты повредишь самому себе. Душа-то у нас общая. А почему же я тогда тут уже черти сколько пинаю и поджариваю тебя, и, не смотря на бьющую рикошетом боль, откровенно наслаждаюсь процессом? Ответ прост. Ты не можешь пересилить инстинкт самосохранения. А я могу. Поэтому ты просто забавный монстрик, который ест людей. А я — гребаное чудовище, которое получает наслаждение от убийств себе подобных.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. После чего я встал, отряхнул иллюзорную пыль с брюк, и вновь натянул довольную, как у Чешира, лыбу.

— Ну что, закругляемся?

Резкий рывок к непонимающей ничего твари.

Прижал к полу. Оседлал.

По левой руке растеклась мана Ярости. По правой — Бездны.

Оттяжка. Удар левой. Правой. Еще правой. Левой…

Пол шел трещинами. Эхо тонуло в визгах твари. Разлетающиеся искры силы сталкивались, вызывая небольшие взрывы. Каждый удар болью отдавался во мне самом, буквально разрывая душу…

Но, блядь, как же это было ПРИЯТНО!!!

Встав с уже не шевелящейся твари, я ухватил ее за ногу. Черный туман спал, обнажая истинный вид жалкой твари.

Белая кожа. Голова с носом-щелкой и кривым ртом. Тонкие руки-ноги… Без своей вуали он был больше похож на недоделанный манекен, чем на монстра Бездны.

Развернувшись, поволок ублюдка к провалу алого колодца.

Остановился на самом краю.

Посмотрел вниз.

Алое клубящееся марево. Это не Бездна. Но что-то очень на нее похожее. Такое же опасное, смертоносное… и столь же притягательное в своей силе.

— Андрей, — раздался на грани восприятия тихий голос Мют. — Не надо… Нельзя…

— Угу, — кивнул я. — «Фу, Андрюша, плохой песик»…

Размахнувшись, я сбросил начавшую приходить в себя тварь в колодец. Ее быстро затихающий визг, полный отчаянного ужаса, резанул по ушам, навсегда отпечатавшись в памяти.

Два шага назад.

Упал на задницу. К конечностям будто гири привязали. Даже просто пошевелить пальцем стало невероятно тяжело.

По сознанию пробежала волна жара. Холода. Нестерпимой боли.

Кажется, я закричал.

Словно душу пополам разорвало.

Впрочем, почему «словно»? Так оно и было. Часть души, к которой был прочно примотан этот паразит, вырвало с корнем и унесло куда-то далеко в глубины астрала.

Но было и кое-что еще.

Боль, бессилие и муки разрываемой на части души казались по сравнению с этим практически пустым местом.

Я широко улыбался, подняв глаза к затерянному во тьме потолку.

— Это было чертовски… приятно…

Стены зала начали с треском рушиться, обваливаясь бесформенными глыбами камней. Я ощущал как то же самое происходит и с другими частями моего «замка-души». Он рушился словно карточный домик, не в силах удерживать первоначальную форму без выдранного из него солидного куска.

Впрочем, меня все это сейчас мало волновало.

Опустил взгляд на собственные руки.

Проекция сбоила и теряла четкость, то плывя контурами, то становясь прозрачной. Но все еще оставалась более-менее ощущаемой. И рабочей.

На ладонях с явной неохотой, даже как-то натужно, собралось по шарику.

Черный и красный.

Величиной не больше горошинки.

Наверное с минуту я просто смотрел на их переливающиеся бока и слушал треск разваливающейся на части души. Пока не остался один в полной темноте.

Только над головой горел одинокий светлячок. Словно последняя звезда в умирающей Вселенной.

Подняв полупрозрачные ладони, я начал медленно их сводить. Силы Бездны и Граора будто сами тянулись друг к другу. Их осталось мало.

Но на меня хватит.

Короткая вспышка света.

Между почти сомкнувшихся рук появилась маленькая светящаяся фигурка.

Всего с ладонь высотой.

Ушки. Лохматая короткая шевелюра. Черный пушистый хвостик. Сердитые изумрудные глаза. Сведенные домиком бровки.