— Пленница одного кулона, — фыркнула дамочка и с интересом огляделась. — Первый раз вижу такую запущенную душу. Даже у нежити она и то… — девушка покрутила рукой в воздухе, подбирая слова, — …более насыщенная. И целая.

— Ну уж извини, какая есть, — оскалился я, рывком спускаясь вниз и разглядывая странную гостью.

Чуть ниже меня ростом, лет восемнадцати — двадцати на вид, с пышными, по-мультяшному изумрудными, волосами, уложенными в прическу, напоминающую одуванчик. Такие старые рок-звезды носили еще до моего рождения — когда на башке торчал пышный шар, а сзади спускался длинный прямой хвост по пояса.

Мордашка была открытой, симпатичной и отдавала какой-то детской наивностью. Чуть загорелая, но не до черноты, кожа, по-восточному слегка раскосые глаза насыщенного фиалкового цвета, прямой красивый нос и пухлые, чувственные, но почему-то слегка отливающие зеленью, губки.

Из одежды на ней была только изумрудного цвета короткая тога, которая скорее не прикрывала, а только подчеркивала широкие бедра с обалденной задницей и не менее огромную грудь размера эдак четвертого-пятого, натягивающую ткань словно два воздушных шарика.

И вот на этом ее черты принадлежности к роду человеческому заканчивались.

Руки и ноги девушки почти до самых плеч и бедер покрывала весьма крупная чешуя тускло-зеленого цвета, а вместо ногтей красовались впечатляющие черные когти. Из пышной шевелюры торчала пара острых, загнутых назад рожек, зрачки имели кошачью вытянутую форму, а между приоткрытых соблазнительных губок сверкали набор белоснежных клыков и гибкий фиолетовый язык с раздвоенным кончиком.

— Кажется, я знаю откуда ты вылезла, — прищурился я, припоминая одного дракона и врученный им мне кулон. — Лирой Гарнихард, кажется?

— Да, мой папашка, — кивнула милашка, смерив меня плотоядным взглядом и демонстративно облизнув губки.

— Ебабельна, — кивнул я.

— А не боишься, что откушу? — прищурилась она.

— Ничего, его уже отрезали, — фыркнул я. — И отрывали. Заново отрастет, делов то.

— А я про голову, — скрестила она руки под грудью, демонстративно ее приподняв, отчего тонкая ткань протестующе затрещала.

— Блядь, тогда надо подумать, — действительно призадумался я, взвешивая все «за» и «против». — А если просто полапать?

— Пока только смотреть, — клацнула она зубками, но из глаз не уходил хитрый прищур. — Но все зависит от твоих деяний, человек…

— О-о-о! — протянул я. — Деяний у меня на три героических эпоса хватит!

— Это из-за твоих «геройствований» тут так? — выгнула она бровь.

— Увы, и из-за них тоже, — вздохнул я. — Вот как раз сижу и думаю, как все это дерьмо ровным слоем раскидать по огороду, чтоб быстрее просохло и не воняло… Кстати, Чешуйка, а чего это ты только сейчас вылезла?

— Чешуйка? — она удивленно захлопала глазами, после чего странно захихикала, постепенно переходя в состояние истерического хохота. — Ч… ЧЕ… ЧЕШУЙ… КА?!

— Ну и чего смешного? — уточнил я, с удовольствием следя за ее прыгающей от смеха грудью. Впрочем, девушка-дракон и не собиралась успокаиваться, продолжая ржать уже упав на землю и держась за живот. Я пожал плечами. — Ну и ладно…

Махнув рукой на истеричную девку, вновь взлетел к проекции ядра, по дороге размышляя о том, что моя дорогая душа превращается в какой-то проходной двор: богини, монстры, разная херня, а теперь вот еще и «баба-из-кулона»…

— И все же, что мне с этим делать? — спросил я сам у себя, вновь изучая пролом в ядре.

— Можешь попробовать наложить временную заплатку, смертный, — раздался у меня за спиной голос Чешуйки, в котором все еще слышались смеющиеся нотки.

— Отсмеялась? — уточнил я, повернув голову в сторону парящей рядом девушки. — Так что смешного я сказал?

— Ну, понимаешь… «Чешуйкой» у драконов Древние кличут маленьких новорожденных ящерок. А тут ты, человек, называешь так того, кто тебя раз в пять старше.

— Короче, чисто драконий юмор, — кивнул я, опускаясь в воздухе чуть ниже.

— Ты чего? — удивленно посмотрела она на меня сверху вниз.

— Да так, — ответил я, задрав голову. — Изучаю. А драконицы тоже бреются или у вас просто там волосы не растут?

Секунду она непонимающе на меня смотрела, после чего резко побагровела и… смачно плюнула небольшим ярко-белым шариком. Хорошо, что я каким-то чудом умудрился увернуться, и снаряд, оставляя за собой трассирующий след, улетел куда-то в далекую тьму.