— Ты мне зубы не заговаривай! Какой мой дело, как тебя мама назвал? Чай хочешь — неси ягоды!

Уловив недружелюбную нотку в голосе грузина, Зубов нахмурился и молча побрел через речку, ступая с камня на камень.

— Мешок оставь! Целы будут твои шмутки! — крикнул вслед ему Вано.

Но солдат не обернулся.

Подвесив на треногу котелок, Вано достал «катюшу» и принялся высекать огонь. Мелкие сучья вспыхнули, костер разгорелся, и пламя начало лизать черный, закопченный котелок. Спасаясь от тучи комаров, Головеня подсел ближе к костру. Подбросив дров, Вано тоже ушел собирать ягоды.

Неожиданно из чащи донесся лай собаки. Лейтенант прислушался. «На тропе», — подумал он и увидел бегущего Донцова.

— Слышали? — спросил Степан.

— Слышал. Беженцы, наверное.

— Как бы не эсэсовцы. Они тоже с собаками ходят.

— Не пойдут они на ночь глядя. Впрочем, идите навстречу и если что…

— Понятно, товарищ лейтенант.

Донцов не успел уйти: вернулся Пруидзе и доложил, что люди совсем близко. Лейтенант поднялся, морщась от боли.

— Много?

— Двое.

— Беженцы… Кто же иначе.

Вскоре из-за кустов показался низкорослый парень, за ним мальчик-подросток и собака. Выйдя на поляну и увидев костер, они остановились. Донцов шагнул к ним и вдруг закричал полным радости голосом:

— Сергей Иванович! Вано! Да вы гляньте!..

От неожиданности Головеня едва не выронил палку из рук:

— Наташа!..

И девушка тоже узнала друзей и бросилась к ним, протягивая руки.

Как не похожа была она сейчас на прежнюю себя в этом лыжном костюме! Только челочка на лбу осталась, а так — парень, да и только!

Несколько фраз оказалось достаточно, чтобы объяснить, почему она тут, в лесу.

— А што они там делають! — говорила Наталка. — Страх подумать. Дом спалили, все разграбили…

— Лысуху зарезали, — вставил мальчик.

Лейтенант только теперь заметил немецкий пистолет, висящий на ремне у девушки.

— Вот как? — удивился он. — И вы тоже?

— Фашисты всему научат, — вдруг став очень серьезной, ответила она. — Доведется стрелять — не промахнусь.

— Людей жалко, — сказал Донцов и, меняя тему разговора, повернулся к мальчику: — Тебя как звать, герой?

— Егором, — ответил тот.

— Ну вот, Егорка, зараз чайку попьем… Да ты садись! Чаек с ягодами — это, брат, ого! А ягод тут — пруд пруди! Батько на войне?

— Батьку убили…

— Да-а-а, — протянул солдат. — Что поделаешь, на то и война… Но ты не горюй, Егорка! Мы еще вернемся. Они нам за все заплатят!

— А у вас винтовка есть? — оживился мальчик.

Степан смущенно хмыкнул: не объяснять же, где осталась его винтовка.

— У меня, брат, гранаты, — и, как бы оправдываясь, показал на торчащие из карманов деревянные рукоятки. — Был бы солдат, а винтовка найдется.

— Уже чай кипит, а Петки нет, — забеспокоился Вано.

— Покричи его, — посоветовал Донцов. — Может, заплутался в чаще.

Пруидзе поднялся, отошел к речке, несколько раз позвал Зубова, но тот не откликнулся.

— Ничего, придет. Не маленький, — вернул его лейтенант.

Головене все еще не верилось, что здесь, с ними, Наташа. «Вот ведь как бывает, — думал он, — час назад вспоминал ее, беспокоился, а теперь она и сидит рядом, и говорит, и улыбается».

— Ой, да вы, верно, голодные! — спохватилась девушка. — Ну конечно голодные. Егорка, давай узел!

Она вынула из узла большую паляницу, порезала четвертинку сала:

— Вечеряйте, товарищи!

Друзья действительно были голодные, но не спешили приниматься за еду.

— Что же вы? — удивилась Наталка.

— Новичок наш запропастился, — озабоченно объяснил Донцов. — Не подождать ли?

— Да вы ешьте, ему оставим! — успокоила девушка и, положив ломоть хлеба и кусочек сала, отодвинула в сторону. — Придет и поест.

За речкой послышался наконец треск сучьев и показалась темная фигура солдата. Он подошел к костру и, увидев новые лица, поспешил сесть подальше от света.

— Ходишь-бродишь! — сердито глянул в его сторону Вано.

— Будь они прокляты твои ягоды! — послышалось в ответ. — Чуть не заблудился. Километров пять отмахал, пока выбрался на огонек.

Наталка вздрогнула, услыхав этот голос: неужели он, тот самый, что был в Выселках и стрелял в Серко? Будто подтверждая ее догадку, пес оскалил зубы и зарычал в темноту, где сидел только что пришедший солдат. Пришлось Егорке схватить собаку за ошейник. «Подожду до утра, — решила девушка, — там поглядим: он или нет».