Яков Фадеич, собираясь чихнуть, глубоко вобрал воздух и даже глаза закатил.

–  Ну, и куда же он тебя, Фадеич, донёс?
– спросили косцы.

–  А-а-апчхи!
– оглушительно чихнул тот.

Все громко засмеялись.

–  А то вот ещё случай какой был, - вытерев платком нос, продолжал дедушка.
– Прихватил я раз свою «мешалку» (так называл он одноствольное ружьё) и березнячком иду к Гарям. Вдруг вижу - летит стая тетеревов. Я, не будь плох, прицеливаюсь - б-бах! Ещё раз - б-бах! Трёх птиц двумя выстрелами сбил. Вышел потом на полянку…

–  Погоди, Яков Фадеич, - остановил его Надин папа.
– Как же так: «б-бах, потом ещё раз б-бах». Ружьё-то у тебя одноствольное.

–  То есть как?

–  А так.

–  Э-э, верно, маленько увлёкся, - махнул рукой добродушный Яков Фадеич.

Все опять засмеялись, а дедушка потянулся за табакеркой.

–  Ну, отдых кончился, - напомнил бригадир.
– Ещё один заход сделаем - и до вечера.

Косцы выстроились в ряд. Первым - Надин папа. Он мастер косить. Справа стал Яков Фадеич, потом другие косцы.

Папа, делая размеренные, широкие взмахи, шёл быстро. Яков Фадеич едва поспевал за ним.

–  Ноги, ноги подкошу!
– кричал он сзади.

–  Далеко тянуться, Фадеич, - отвечал папа и шаг за шагом всё дальше уходил вперёд. Яков Фадеич понемногу начал отставать.

–  Где уж нам угнаться!
– сказал он и остановился, чтобы наточить косу.

Когда солнце высушило росу, все отправились завтракать. Взяв Надю за руку, довольный и радостный шёл домой папа. Рубашка на нём была расстёгнута, рукава подвёрнуты до локтей, и весь он казался будто моложе, свежей.

От скошенной травы исходил пряный запах. Надя сказала:

–  Как хорошо пахнет! Правда, папа?

–  Правда.

–  А почему, когда в лугу цвели цветы, пахло так, а когда скосили - по-другому?

–  Это потому, что тогда запах был только от цветов, теперь пахнут сами травы. Они высыхают, вода из них испаряется, а вместе с водой и запах выходит.

Днём в луга пришли женщины с граблями - Надина мама, Люсина мама, Вовкина… Нарядные все, в белых и голубых кофточках, в ярких, цветастых косынках. Они стали сгребать высохшую траву в копны. Копён становилось всё больше и больше. Работая, женщины пели - задушевно, протяжно:

Ребята помогали сгребать сено. И тоже пели - свою, ребячью песенку:

Вдруг Вовка разбежался - и прыг в копну! Надя увидела - прыг в другую. Потом - Люся с Ниной. А копны такие мягкие, душистые!

–  Вы что это, пострелята, делаете?
– услышали они строгий голос.
– Мы сгребаем, а вы разваливаете? Вот я вас граблями сейчас!

Будто воробьи кинулись ребята врассыпную от копён. У всех в волосах травинки. И за воротом травинки, и под рубашкой. Щекочут, колются.

–  Айда к Берёзкам!
– командует Вовка.

Все пошли купаться.

А в другом конце луга Яков Фадеич закладывал огромный стог. Несколько колхозников вилами подавали ему большие охапки сена. Стог рос всё выше, выше.

–  Как же он оттуда слезать будет?
– заинтересовалась Надя.

И ребятам вдруг захотелось узнать, как же слезет Яков Фадеич с такого высокого стога. Неужели прыгать будет? А может, ему большую лестницу подадут?

Тут подошёл бригадир, сказал Якову Фадеичу:

–  На сегодня хватит. Остальное сено ещё не высохло.

–  Ну что ж, - ответил тот сверху и по жёрдочке, приложенной к стогу, ловко стал спускаться на землю.

–  Эх, вот здорово!
– восхитился Вовка.
– Вот бы попробовать забраться!..

Когда взрослые ушли, ребята стали карабкаться по жёрдочке. Мешают друг другу, падают.

–  Подождите, сначала я, - распорядился Вовка.
– Подсаживайте меня.

Девочки помогли Вовке. Когда он добрался до середины стога, лезть стало легче - там был наклон.

–  Давай руку, Надька, - сказал он, видя, что та следует за ним.

Вовка зарылся ногами в сено и держался уверенно.

–  Я сама-а!
– пропищала Надя, продолжая карабкаться по жёрдочке. И вскарабкалась.

А наверху - ух ты!
– дух захватило. Кругом всё как на ладони! Вон Себерянка вьётся от леса, вон в неё впадает ручеёк, стрежень блестит на солнце, глубокий бочаг темнеет…

Интересно наверху. Но пора спускаться обратно.

Вовка не робеет. Сначала по жёрдочке, а потом вместе с копной сена - фью-ють!
– лихо скатился со стога. За ним - Надя. Тоже большую охапку сена спустила вниз.