– Ну что, испытатель, пойдем испробуем работу артефакта... – предложил я хранителю. – Пойдем-пойдем, не ленись. Ты ведь знаешь, как мне нужна твоя помощь.

Сию понуро поплелся за мной в сад, но всего через пару минут резво скакал и уворачивался от летящего снаряда. Несколько раз удалось спеленать его, хоть это было и нелегко. Надеюсь, похититель будет менее проворным и у меня получится поймать его намного быстрее.

Да, я уже твердо решил, что каким-то образом проникну на склад и выясню, кто и зачем разоряет нашу милейшую бакалейщицу.

Утро выдалось чудесным. Учитель Доо после завтрака долго рассматривал мой метательный снаряд, удивленно поднимая брови:

– Ведьмина лесенка? Деревенское колдовство, простенькое, но эффективное, если противник не слишком силен. Убить – не убьет, но неприятности доставит... Неглупое решение, мой юный друг. Надо будет попросить Дэйю дать тебе пару уроков ведовской артефакторики, возможно, именно это принесет тебе пользу, – и вместо занятий храмовым наречием предложил совершить прогулку в честь неумолимо надвигающего праздника.

Я согласился без особого энтузиазма. У нас в семье в праздник Двух лун отец уезжал ко двору императора и возвращался лишь под утро следующего дня, а домочадцы уединялись в парке поместья, музицировали и разыгрывали нравоучительные сценки из жизни древних царей. Детей угощали сладостями, а старшие члены семьи возжигали приношения предкам на родовом алтаре. Это был самый скучный из всех праздников моего детства.

Здесь же я с восторгом и удивлением рассматривал преобразившийся квартал: дома украсили яркими фонариками и гирляндами цветов, широкие ленты с пожеланиями богатства и долголетия свешивались с изогнутых карнизов островерхих крыш, вдоль улицы спешно сооружали столы для закусок и праздничных сувениров. Горшечники выставляли у ворот мастерских широкие приземистые кувшины толстостенного фаянса и полупрозрачные вазы костяного фарфора, разрисованные морскими драконами и каракатицами, ткачихи развешивали полотна плотного шелка и полупрозрачной кисеи сочных цветов, садовники превращали в буйные джунгли улицу перед своими домами, а их пионы, камелии и розы, как утонченные дамы, уютно устраивались в нарядных горшочках, ведя беседу разнообразием оттенков и ароматов. В полное восхищение привел товар угрюмого чародея-фаньши: увесистый палимпсест «Механика движений небесных тел» в ярко-оранжевом переплете, ряды аккуратно засушенных жуков и ящериц, жабьи лапки и скорпионьи хвосты, иглы для акупунктуры, тигель для превращения металлов... в общем, все, что может сделать человека могущественным и зловещим колдуном. Учитель Доо с трудом оторвал меня от лотка.

Обустраивались уличные едальни: дымились огромные чаны с креветками и свиными ушками в соусе, выставлялись подносы с обжаренными пельмешками и пирожками... Запах специй и копченого мяса смешивался с тонким ароматом цветов, благовониями курильниц походных алтарей, расставленных через каждых двенадцать шагов по левой стороне улицы. Обыватели уважительно здоровались с Учителем Доо, важно вышагивающим в суетящейся толпе, и приветливо кивали мне. Их синие, желтые, коричневые с зелеными вставками одеяния добавляли ярких мазков в картину праздничной жизни квартала.

– Учитель Доо, – я попытался перекричать шум толпы, – почему эти люди празднуют так шумно? Чему они радуются?

– О-о-о, – он довольно улыбнулся, – разве это настоящий шум? Праздник начнется с приходом темноты, а сейчас идет лишь подготовка к нему. Хотя... – он ловко сцапал с лотка пирожок, – ты можешь начинать радоваться уже сейчас, а ночь рекомендую провести дома.

– Но я первый раз вижу такое и хочу продолжения! – возмутился я. – Я тоже хочу веселиться вместе со всеми и...

– А вот об этом даже не заикайся! – строго оборвал он меня. – Думаю, о причинах стоит поговорить прямо сейчас. Но не здесь.

Если Учитель Доо сказал: «Поговорить», – значит, мы будем говорить, даже если небо упадет на землю. Я уныло плелся за ним, с тоской поглядывая на стайки детишек: им в честь праздника разрешили гулять по улицам средь бела дня. На длинные столы, за которыми рассаживались желающие перекусить чем-нибудь вкусным. На патрули стражей, бдительно охраняющие порядок... Вскоре мы подошли к маленькому домику старой Дэйю. На стук та вышла к порогу, укутанная в бирюзовую кисею и тонкий хлопок. Узкие браслеты звенели на иссушенных временем запястьях, длинные мочки оттягивали массивные серьги в виде полумесяца, запавшие глаза были густо начернены, морщинистый рот обведен карминной помадой... но смешное и жалкое впечатление, которое обычно производят разряженные молодящиеся старухи, даже не смело возникать. Изящество движений и полная достоинства осанка затмевали ветхость плоти, и, казалось, даже воздух вокруг сгущался почтением.

Мы прошли во внутренний дворик, выстланный плашками разных оттенков посеревшего от времени дерева. Ограждала его узкая галерея с всего лишь тремя дверями, а сам дом был окутан сочной листвой плюща – необычайно уютный вид. В тени увитых зеленью фигурных решеток расположился столик с чайной сервировкой: потемневшие от времени опаловые чашки и чайник элегантных форм, оправленные в серебро.

– Мальчик хочет знать, почему ему не стоит веселиться на празднике Двух лун, – Учитель Доо, расположился в удобном плетеном кресле и сразу взял быка за рога. – Прости, что побеспокоили тебя, но на улице слишком людно для обсуждения этого непростого вопроса.

Дэйю пожала плечами, налила нам чай и скрылась за ближайшей дверью, не проронив ни слова.

– Ну, давай сразу к делу. Ты знаешь, как взошла на престол империи правящая династия? – начал Учитель Доо, чуть помолчав. – Последнее, за что мы можем поблагодарить прежнюю, – это эпоха Ксуеман, которую помнят и почитают до сих пор. Но оказалось, что все отведенное счастье и благополучие было истрачено именно в те благословенные годы, – взор Учителя Доо подернулся дымкой воспоминаний. – После смерти Ксуеман на престол взошел ее любимый внук. Но правил недолго. Ссора. Простая ссора преемника императрицы с двоюродным братом, любимцем черни и инородцев, перечеркнула все. Брат поднял мятеж.