Открыл Никанор Иванович дверь письменного стола, выдвинул нижнюю полку и вытащил оттуда конвертик. Открыл его и вынул лежавшую там мужскую фотографию без головного убора, анфас, на паспорт. Долго смотрел на него, стуча пальцем по столу. «Волков Степан Степанович, позывные – «Зверь», самоуверенный тип, типичный придурок. Я его по голосу узнал, еще не увидев лица по его глупой фразе: «Салют честному народу!» Вспомнил Никанор Иванович этот день, когда встретился он здесь же, в мастерской, с Волковым.

Было яркое осеннее утро. Солнце светило прямо в окно ателье. Никанор Иванович зашторивал окна и разговаривал с парой новобрачных не первой молодости, которые вошли в ателье фотографироваться после регистрации брака в загсе:

– Молодые люди, такое событие, как регистрация брака, надо запечатлеть так лирично, чтобы этим кадром любовались вы и ваши внуки. Солнечный свет оставляет большие тени. Для вашего кадра нужен мягкий свет.

Занавесив окна, он ставит стул к белому экрану, служащему фоном, направляет свет софит на стул.

– Теперь садитесь! Молодой человек, вы садитесь на стул чуть боком, она садится вам на колени, одной рукой обнимая вас за шею, другой – держит на уровне груди этот букет цветов. – Подает ему искусственный букет цветов.

Молодая чета выполняет его указания.

– Поплотнее, поплотнее прижимайтесь, головы поближе, – говорит Никанор Иванович, закрывая фотоаппарат и собственную голову черной тряпкой. – Теперь улыбаемся! Радостные лица и не шевелиться!

В это время открывается дверь ателье и заходит Волков Семен Семенович, здоровый мужчина лет пятидесяти, в кирзовых сапогах, в рубашке, пиджак держит за воротник на плече, в руке вещмешок.

– Салют честному народу! – громогласно говорит он.

Молодожены поворачиваются в сторону входа в ателье.

– Стоп, стоп, стоп! – кричит Никанор Иванович. – Молодые люди, вы не отвлекайтесь, а вы, гражданин, не отвлекайте людей!

– Шеф, на паспорт можете увековечить? – так же громогласно спрашивает Волков.

– Можем, можем. Только постойте там за ширмой, не смущайте людей! – Обращается к молодоженам: – Молодые люди, а вы не смущайтесь, головы поближе, улыбки пошире, чтобы на лицах было видно счастье молодоженов.

Волков, который раздвинул ширму и заглянул на лица фотографирующихся, громко захохотал.

– Ни фига себе… молодожены.

Невеста спрыгнула с колен жениха, мгновенно покраснели ее щеки, руки задрожали. Она потянула жениха на выход.

– Леопольд, пошли! – И обратилась к Никанору Ивановичу: – Можно, мы завтра придем?

– Можно, конечно, но ваш день счастья сегодня, и дату на карточке написали бы сегодняшнюю. Из-за таких нетактичных людей… Вот что я посоветовал бы вам: походите в парке полчаса, потом зайдете.

– Вы правы, спасибо, так и сделаем.

Молодая пара вышла на улицу.

– Шибко нежные. Молодожены! – рассердился Волков. – А как быстро вы можете делать фото на паспорт? Завтра вечером у меня поезд, хотел бы фотки взять с собой.

– Завтра после обеда зайдете, фотокарточки будут готовы. Садитесь на этот стул, наденьте пиджак. Там возле зеркала висит галстук, можете надеть и галстук.

– На фига мне галстук, я его никогда не носил, – сказал Волков, положил вещмешок на пол и надел пиджак. – Что-то мне ваш голос знакомый или так кажется? – И повернул софит в сторону фотографа, который стоял на неосвещенном месте, у фотоаппарата сзади.

– Мало ли на свете похожих голосов? – тихо произнес Никанор Иванович и постарался повернуть лампочку обратно. – Садитесь на стул!

– Постой, постой! Стул не убежит. Ты скажи, как твоя фамилия?

– Гражданин, вы пришли фотографироваться или знакомство заводить? Зачем вам моя фамилия?

– Зачем фамилия, говоришь? Да я и мечтать не мог, что встречусь с тобой, дорогой тезка фюрера. За все эти годы, что отбывал я на Колыме, все думал, кто мне поможет однажды смахнуть за кордон. Я здесь жить не могу, даже на воле, тем более реализовать мое накопление. Ты здесь наверняка резидент, связи имеются, как раз поможешь мне перебраться в любую зарубежную страну. Я не мечтаю только о Рио, как Остап Бендер. Любая страна, где меня примут, для меня и Рио, и Жанейро.

– Ну, кончил свой бред? Садись на стул! Фотографироваться будем или фантазировать?

– Я говорю серьезно, господин капитан, или какой у вас сейчас чин, не знаю. Капитан… Запамятовал фамилию. Ничего, сейчас я вспомню, у меня хорошая память. Зовут-то Адольф, это хорошо помню, тогда ты хвастался, что твое имя легко запомнить, мол, тезка фюрера, помнишь?

И вспомнил Волков эпизод из прошлых лет.

Вот Никанор Иванович в форме немецкого офицера, молодой, стройный, сидит за столом, а перед ним Волков, тоже молодой в одежде советского солдата, без ремня и головного убора, с окровавленным лицом, видимо, после допроса в гестапо, сидит на стуле. Сзади его стоит немецкий автоматчик.