– Уже пять часов, сказала она.

Она уселась и придвинула обувь, которая была рядом на полу. Она наклонилась, чтобы надеть свою обувь, и Георгий внимательно изучал ее грудь. Она понимала, что он делал своим пристальным взглядом. Он это не пытался скрыть, и при этом она не смущалась или возмущалась. Вместо этого она обулась, потратив на на это несколько больше времени, чтобы сделать Георгию приятное.

– Почему ты не предложил мне выпить?

– Потому что я думаю, что тебе не нужно пить.

– Жорик, если я перестану к тебе приходить, ты будешь скучать по мне?

– Да, Марина, я буду скучать. Только с тобой я сам могу расслабляться подобным образом.

– Правда, что ты не спишь с другими своими пациентками? С Инной?

– Нет, нет.

– Ты быстро поправляешься, - продолжил он, когда она встала с кушетки.
– Тебе скоро полегчает.

– Замечательно, - сухо сказала она, заметив, что его блокнот был чистым, без каких-либо пометок. Она отвернулась и взяла свою сумочку со стола около двери. Георгий открыл двери, выпуская ее из своего кабинета, одновременно другой рукой приобняв ее за талию.

– Продолжим завтра, - сказал он, чувствуя побуждение волнения.

Марина колебалась какой-то момент. Георгий подумал, что она собиралась что-то сказать, но затем она высвободилась из его руки и ушла.

Толпа в кабинете Сафонова была немного меньше сборища полицейских этим утром в спальне Ивана Одесского. Платов и Девадзе просидели весь день на телефонах, разыскивая подноготную информацию об Одесском, его делах, его друзьях, его врагах. Кроме того, они сличали данные о месте преступления и ожидали Кирилла со Светланой, чтобы и те смогли выложить всё, что успели откопать.

Александр Дмитриевич выглядел нервным и возбуждённым, раздражённым ожиданием двух сыщиков. И хотя, если уж на то пошло, он сам настоял на встрече с Ксенией, Сафонов с трудом мог простить им небольшое опоздание. Платов же нисколько не убавил той спеси, что он продемонстрировал утром.

Кирилл со Светланой ещё не успели закрыть за собой дверь, как Сафонов выскочил из своего кресла:

– Прекрасно! Начинаем.

– Итак, в пятницу, шестнадцатого июня Иван Одесского встречается со своими друзьями в баре 'Альфонс'. Он уходит в половине второго, вместе с Ксенией Колчак. В ту же ночь его убили в его же собственном доме. Популярного певца. Звезды эстрады, высокопоставленные друзья. В общем, творческая социальная среда.
– начал отчет Платов.
– Итак, такие люди не любят рисковать. У нас есть какие-нибудь улики?

– На теле не было найдено отпечатков пальцев, кроме самого Одесского.

– Вы проверили? Вазген?

Оганян, будто эти слова подключили его к сети, начал чтение своих записей:

– Механическая асфиксия с помощью подушки. Никаких чётких отпечатков, никаких следов взлома, ничто не пропало.

– Другими словами, - сказал Сафонов, ныряя назад в кресло, - ничего нет.

– Дай закончить человеку, - произнёс Платов. Он наливал две чашки кофе из кофеварки, стоявшей на столике невдалеке от окна. Затем в одну из них он налил обезжиренных сливок и добавил сахар - как раз столько, сколько любит шеф.

– Я ценю это, Сергей, - высказал Сафонов с сарказмом.
– Действительно, ценю.
– только я еще не трухлявый пенек, чтобы ему оказывали покровительство молодые коллеги.

– Всегда рад, шеф, - невозмутимо ответил Сергей. Он поставил чашку с кофе перед Алексеем Дмитриевичем и сделал глоток из своей.

– На подушке также не было обнаружено ни единого отпечатка, - продолжал Оганян равнодушно.
– Так что преступление относится к группе 'Ка-дэ'...

– Ка-дэ?
– переспросил Калинкин,

– Кусок дерьма, - перевёл Платов. И после некоторых раздумий добавил: -ну я так думаю.

– А что насчёт шарфа?
– спросил Сафонов.

– Дорогой. 'Гурджи', стоит четырнадцать тысяч.

Сафонов в удивлении наклонил голову.
– больше двухсот евро за один шарфик. Кто это так разбрасывается деньгами?

– Богатые люди, - ответил Сергей.

– Ага, я понимаю. Но такие за шарф? За этот кусочек шёлка?

– Александр Дмитриевич, - произнёс Сергей тоном, показывавшим отставание шефа от жизни.

– Я связался с 'Гурджи' - есть тут один их офис на Северной. Они продают по восемь - десять штук в неделю только здесь, в нашем городе. В Москве головной офис, существует ещё один 'Гурджи' в Питере, там тоже - по восемь-десять штук. Под новый год продаётся ещё больше, сказали они. В общем, как сообщили в 'Гурджи', за год по стране расходится около двадцати тысяч их изделий. А это двести восемьдесят тысяч в год. За фирменные шарфики. Вот таким-то.

– Дохлое дело, - сказал Сафонов.
– Если она купила его в столице , или Питере, или ещё где-то в том же духе, то бесперспективно.