– Нет! – одновременно произнесли мать и дочь.

После чего невольно посмотрели друг на друга, и дальше уже продолжала мать:

– Мы будем вместе с нашим мужем и отцом. Спасибо за заботу, синьор капитан, однако наш долг сейчас заключается в другом.

На месте дона Педро Муравьев бы предпочел, чтобы семьи рядом не было. Но с другой стороны, мятежники отступают к Рио-Гранде, в противоположном от границы направлении, и дорога к поместью свободна.

– Я все же советовал бы подумать. Надеюсь, нам удастся в самое ближайшее время уничтожить повстанцев и водворить на этой земле мир. Тогда можно будет спокойно путешествовать и без опасений жить в своей асиенде.

– Выполняйте свой долг, сеньор капитан, и дайте нам выполнить свой. – Мария произнесла фразу благосклонно, повнимательнее всматриваясь в случайно встреченного офицера.

Муравьеву оставалось лишь отдать женщинам честь.

– Скажите, синьор капитан, – произнесла Виктория, – когда вы виделись в последний раз с доном Педро, он был здоров? Давно это было?

– Абсолютно, сеньорита. Мы с ним виделись буквально на днях.

– Спасибо. – Виктория обворожительно улыбнулась.

– Мы всегда будем рады видеть вас у себя в гостях, – дополнила Мария. – Надеюсь, вы не заставите себя ждать?

– Как только у меня появится свободное время, – склонил голову Николай.

Но свободное время у офицера – вещь весьма относительная. Оставалось надеяться, что начальство не ушлет сразу после операции куда-нибудь в другую местность.

Впрочем, не должно. У Муравьева было вполне конкретное поручение, связанное с более четким определением казачьей пограничной линии, и схватка с повстанцами не имела отношения к порученному делу.

– Мы будем вас ждать. – Если бы эту фразу произнесла не мать, а дочь!

Два небольших отряда всадников разъехались в бескрайней степи.

Муравьев покачивался в седле, а на губах его играла мечтательная улыбка. Перед глазами продолжало стоять прелестное смуглое личико Виктории. Капитан попробовал встряхнуться, представить недавнюю несчастную любовь, однако дочь адмирала, еще столь недавно являвшаяся в видениях, упорно не желала показаться перед былым возлюбленным. Какое-то расплывчатое пятно, словно девушка потеряла облик, почти сразу меняющийся на случайно встреченную дочь дона Педро.

Бывает…

– И куда дальше?

Вопрос повис в воздухе, словно и не подразумевал никакого ответа.

Если бы кто-то попытался отобразить на карте путь повстанческой армии, то получилась бы прихотливая изломанная линия. Кто-то назвал бы проделанное бегством, сами участники говорили о рейде, но вне зависимости от названия теперешний итог был один. Дальнейшее движение упиралось в реку.

Рио-Гранде, или иначе Рио-Браво-дель-Норте, неторопливо несла свои воды к не столь далекому Мексиканскому заливу. Она не была широка или глубока, однако переправа через нее представляла определенные проблемы. Армия несла с собой тяжелые вещи: артиллерию, припасы, награбленное имущество, и бросить все было невозможно.

Где-то позади следовал соединенный отряд казаков и мексиканцев. Но руководители повстанцев не исключали возможности, что такие же отряды накатывались с других сторон, превращая позицию у реки в ловушку.

– Надо или атаковать, или переправляться, – заявил Минья. – Здесь нам всем конец.

Переправляться д’Ори не хотел. Здесь, на этом берегу, лежал Тешас, штат, где он был законным губернатором. За Рио-Гранде его власть кончалась. Там он был никем, и подобное положение никак не могло устроить бывшего флибустьера.

– Только атаковать, – твердо произнес губернатор. – У нас достаточно сил, чтобы разнести преследователей в клочья. Я указывал вам на несколько безупречных позиций, но вы почему-то забраковали их все.

– Как и вы мои. Я все-таки больше вас смыслю в сухопутном деле. Вы же моряк.

– Что вы смыслите? То, что предлагал я, было вполне реально. А вы так и не воспользовались этими шансами. И это при наших немалых силах!

– Сил было бы больше, если бы все слова о поддержке населения, которые я слышал от вас, были правдой. Где переходящие на нашу сторону жители? Где, я спрашиваю?

– Они бы перешли, если бы были реальные победы, – огрызнулся Луи.

Не столь давно насчитывающая чуть ли не две тысячи армия за время пути без всяких сражений уменьшилась более чем на треть. Небольшие отряды повстанцев уходили на рекогносцировку и на разведку, на поиски продуктов и фуража, после чего бесследно исчезали в степях. Других не досчитывались по утрам, словно они уходили во сне как лунатики. Частенько при этом пропадало что-то из возимого с армией добра. Еще хорошо, что пушки не обладали самостоятельной волей и способностями к перемещениям и все десять стволов никуда не делись.