В своё время я тоже жаждала одиночества, и я его получала, я училась, работала, постоянно виделась с людьми и носила маску человека, у которого всё хорошо, но я была одинока. Я не показывала своего настоящего состояния, не говорила о своих чувствах, не показывала как мне больно даже Джессике. И когда дверь моей квартиры закрывалась, я затихала, как только я оставалась одна со своими мыслями я уже не могла справиться с ними, не могла контролировать мысли, которые убивали меня изнутри словно какой-то паразит. И если бы не Джессика, которая вопреки всем моим запретам ворвалась в мою жизнь и проводила со мной каждую свободную минуту,… не знаю, что бы в итоге со мной стало. Наверное, я бы превратилась в овощ, который только и делает, что винит себя в случившемся. Поэтому я должна помочь Джеку справиться с этим, должна помочь ему пережить первое время, я должна убедить его, что это не конец.

Мы едем достаточно долго и когда машина, наконец, останавливается неподалёку от дома Джека, на улице уже темнеет. Расплатившись с таксистом, я продолжаю путь пешком, солнце уже садится, мне нужно успеть до темноты иначе я потеряюсь в этом «лесу».

На сердце не спокойно, мне жаль Жозефин, мне жаль, что такое случилось, но я знала её всего год, а видела всего пару раз, поэтому мои чувств сейчас ничто по сравнению с тем, что сейчас чувствует Джек, но я всё равно понимаю его лучше, чем кто-либо другой.

Двери открыты, это значит, что Джек и вправду здесь. Как только я ступаю на порог, то сразу же чувствую любимый запах, я поняла, Джек пахнет как этот дом, пахнет древесиной и лесом после дождя. Внутри стоит мёртвая тишина, могу поспорить на то, что Джек напился и теперь спит и это нормально – желать заглушить боль от утраты, уйти от неё. Только у кого-то это алкоголь и возможно наркотики, а у кого-то это работа и полная занятость, как у меня, например.

Оставив сумку в коридоре я начинаю просматривать комнаты, в гостиной, на кухне и в кабинете Джека нет и пройдя весь первый этаж я его не нахожу, значит, он на втором. Тихо поднимаясь по деревянной лестнице, которая немного поскрипывает, я сразу же его нахожу.

Дверь в одну из спален настежь открыта, Джек сидит на кровати, сжимая в руке стакан, как я догадываюсь с алкоголем. Он смотрит на стакан в своей руке, а я даже с расстояния замечаю осколки на полу и его руку с уже засохшей кровью.

– Зачем ты пришла? – переведя на меня мёртвый взгляд, спрашивает Джек голосом, от которого веет холодом за версту. – Неужели было не понятно, что я хочу остаться один?

По голосу можно сказать, что Джек совсем не пьян. Я игнорирую его слова, его тон и его грубость, сейчас он может сказать кучу глупостей и я должна их игнорировать.

Я захожу в комнату и только сейчас замечаю как в доме холодно, неуверенно стоя в дверях, я не знаю, с чего начать и как вообще люди говорят о смерти?

– Клэр, уходи, - сухо просит меня Джек и делает глоток содержимое стакана, что он держит в руке.

– Я не уйду, - от волнения сорванным голосом отвечаю я, медленно проходя в комнату. – Джек, ты не один.

– Хватит! – чуть ли не рычи он, переведя на меня взгляд, на его руке я замечаю часы, которых раньше не было.

– Послушай, - быстро подхожу к нему я, сажусь рядом и беру Джека за холодную руку, которую пытаюсь согреть. – Я знаю, что ты испытываешь, знаю, какую пустоту ты сейчас чувствуешь, как тебе страшно и больно, но поверь мне...

– Перестань говорить мне, что я чувствую, - всё также холодно огрызается Джек, перебив меня он выдергивает свою ладонь из моей и выходит из комнаты, проходя прямо по осколкам.

Я тяжело выдыхаю и иду за ним.

– Джек, не закрывайся в себе, не отстраняйся от меня, от своей семьи, - идя за ним, говорю я, но тут Джек резко останавливается и, усмехнувшись, начинает сверлить меня ледяным взглядом.

– Семья, Клэр? – усмехается он, подходя ближе ко мне.
– У меня больше нет семьи.

И тут я не выдерживаю его наглости и даю ему хорошую пощёчину, моментально чувствуя жжению в ладони. Джек ошарашено смотрит на меня и, кажется, начинает приходить в себя.

– Не смей говорить, что у тебя нет семьи, Джек - шиплю я, чувствуя невероятную злость, обиду и боль.

Глаза наполняются слезами, но я всё ещё здесь и я не собираюсь уходить.

– У тебя есть родители и что бы они не делали они любят тебя, у тебя есть друзья, которые переживают за тебя, у тебя есть я и я люблю тебя, Джек и не знаю кто я тебе, но ты - моя семья. И я бы сделала всё, я бы многое отдала, чтобы хотя бы попрощаться со своими родителями, и ты даже не представляешь какого это не иметь возможности просто взглянуть на них, и я не хочу, чтобы ты знал. Поэтому не смей так говорить, у тебя нет на это права!

Я отворачиваюсь, приподняв голову, стараясь совсем здесь не разреветься, чувствуя разрывающую боль внутри от одной его халатности. Правильно говорят – мы не ценим, пока не потеряем.

– Клэр, - после нескольких секунд молчания говорит Джек, и нежно взяв меня за руку, поворачивает к себе. – Прости, - шепчет он с поникшим взглядом.

Я тяну Джека к себе и крепко, как только могу, обнимаю его, может, так я хоть немного возьму его боли себя, хоть как-то облегчу её.

Мы несколько минут стоим в обнимку посреди коридора и не говорим ни слова. Когда смерть подкрадывается так близко и забирает дорого тебе человека одному здесь не справиться, вдвоём всё переносится легче даже смерть.