Свэм покрутил головой. Сказал озадаченно:

— Никого не видать...

— Может, у них обед? — предположил Фордо и тоже оглянулся. — А вон же, на стене...

На беленой стене кто-то намалевал зеленой краской здоровенную желтую стрелу и угольно-черные буквы: «К Главному Котлу. Бросайте Кольцо только туда, недотепы!»

— Туда так туда, — пожал плечами Фордо. — Нет, конечно, что-то в этой надписи меня настораживает, но...

Хрюкки двинулись в глубь цеха мимо диковинных механизмов, неподвижных и словно спящих. Еще дважды на стене встречались направляющие стрелы. Последняя указывала на железную лесенку, ведущую на пешеходный мостик, который тянулся вдоль правой стены метрах в пяти от пола. Рядом со стрелой лимонно-желтой флюоресцирующей краской было выведено: «Осторожно, финал!»

— Технотриллер, шеф! Это ж явный технотриллер! — пыхтел Свэм, взбираясь по лесенке вслед за Фордо. — Видите, я даже гайку нашел!

Мостик был из стальных решетчатых плит. Поручни, рассчитанные на чморков, оказались выше голов хрюкков, а ширина мостика была всего около метра. Придется идти, прижимаясь к стене. Слава богам, скоро конец этому приключению!

Фордо посмотрел перед собой. Кто это, впереди, на противоположном краю моста?

Темная фигура вдали казалась совсем небольшой; на ее голове была треугольная шляпа. Странное багровое зарево играло за ее спиной, окружая фигуру мерцающим ореолом.

«Тук-тук!» — послышалось со стороны темной фигуры, и пол под подошвами хрюкков завибрировал.

— А знаете, папаша, — прошептал Свэм за спиной Фордо, — мне немножечко страшно...

— Да сторож это... я думаю, — отозвался Фордо, теребя рукоять меча.

— Ой, шеф, не нравиться мне это! Читал я у Стивена Кинга...

Фордо отмахнулся и двинулся вперед. Сейчас ему больше всего хотелось разделаться с кольцом, с этим ярмом, которое...

Свэм догнал его и горячо прошептал на ухо:

— Знаете, господин Фордо, еще чуть-чуть, и я немножечко наделаю в штаны!

— Рад за тебя, — рассеянно отозвался Фордо, не останавливаясь. Идти было трудно. Жар накатывал волнами, раскаленный воздух делался все плотнее и не насыщал легкие. Начала кружиться голова.

«Тук-тук!» — нетерпеливо постукивал чем-то фигура. — «Тук-тук! Тук-тук-тук!»

Хрюкки приблизились к незнакомцу. Теперь стало видно, что за его спиной, чуть ниже среза моста, подвешен огромный котел, в котором кипит нестерпимо яркое, оранжевое варево металла.

«Тук-тук! Тук-тук-тук! Тук...»

— Оп-па! — воскликнул вдруг Свэм. — Это же Горлопан! Хозяин, это же Горлопан! Фу-у, а я-то думал!..

Фордо протер слезящиеся глаза. Конечно, Горлопан! Постукивает по решетке своим дурацким протезом!

Фигура сдвинула на затылок затенявшую лицо треуголку.

— Ну не совсем! — незнакомым, скрежещущим голосом проговорила она.

— Ой! — сказал Свэм, и опустился на задницу.

Фордо ощутил прилив злости. Этот дегенерат... Этот пещерный недоумок! Загородил дорогу и выпендривается!

— Ах ты!.. — вскричал хрюкк, хватаясь за меч.

— Ах я! — тем же скрежещущим голосом передразнил Горлопан. Его единственный глаз вдруг налился ярким, багрово-красным свечением, в котором плавал вертикальный, похожий на черную иголку зрачок. — Ах я, Горлопан, горемыка! Хи-хи-хи... Горл, горл, горл!

— Хозяин! — проскулил Свэм. — Ой, хозяин... Это же...

— Ну да! — кивнул Горлопан, с хрустом расправив сутулые плечи. — Что, догадался, мой шерстолапый друг?

Кипящий металл за его спиной взорвался шипящим золотым фонтаном, и черная фигура на его фоне внезапно разбухла, а потом без заметных усилий увеличилась в пять раз, так что до потолка осталось каких-то пол метра. Спецэффекты были хорошие, что и говорить.

«Скр-р-раг!» — с этим звуком край моста заметно провис.

Фонтан рассыпался каскадом огненных брызг; некоторые с шипением плюхнулись к ногам существа, превратившись в багровые лепешки.

Огромный багровый глаз остановился на Фордо. И немедленно в груди хрюкка родилась тяжкая, распирающая боль. Сердце сжалось в ледяной комок. Фордо судорожно вздохнул, но легкие были словно забиты песком.

Сквозь пелену слез хрюкк разглядел острые плечи и блестящий черный плащ, запахнутый на груди. Из разреза плаща вынырнула ладонь. Ее раскаленная, темно-красная плоть казалась прозрачной...

Злой, глубокий, черный голос произнес лишь одно слово: