Шрифт:
Гнусдальф круто развернулся на каблуках. Его клюка, прочертив сверкающую дугу, треснула Брагомира по лбу.
— У тебя есть альтернативное предложение, дорогуша? — ласково спросил маг.
Скосив глаза к переносице, Брагомир предпочел отмолчаться. Гнусдальф удовлетворенно кивнул и увлек отряд в коридор, выбранный им посредством считалки. Проход был узок и изгибался, словно в эпилептическом припадке. И при этом уводил куда-то в глубину. Оттуда накатывали тошнотворные запахи горелого лука, пережаренного омлета и кофейного напитка «Бодрость».
— Светочка, — внезапно донесся из бокового прохода визгливый женский голос, — пробейте чай! Товарищи, омлет кончился, берите оливье! К гуляшу только гречка! Что? Нет другого гарнира!
— Столовая чморков неподалеку, — пояснил маг, сморщив нос.
— Ой, а там случайно нельзя купить хот-дог? — воскликнул Свэм.
— Там из тебя случайно сделают биг-мак! — мрачно пошутил Гнусдальф. — Чморки настолько неприхотливы, что даже тебя съедят с радостью.
— А почему «даже», а почему «даже»? — запрыгал обиженный Свэм.
— А потому, что кретинов они съедают в первую очередь! — отрубил маг и мстительно улыбнулся. — Есть такие слухи.
— И это говорит мне какой-то бородатый самоучка...
— Я бы посоветовал тебе заткнуть свое хайло, — холодно проговорил Гнусдальф. — Но так вышло бы слишком грубо, ведь я интеллигент. Поэтому я скажу тебе просто: закрой хлебальник и не вякай, чтобы не превратиться в обложенное гарниром фрикасе. Мы выходим на нижние уровни, чморков тут больше, чем перхоти в твоих волосах.
— Угу, их здесь ошивается порядочно, — добавил Элерон.
Слова Бодяжника оказались пророческими: не прошло и четверти часа, как путники увидели ошивающегося чморка; от кончиков ушей до пяток покрытый плотно подогнанной фабричной чешуей, он пришивал лычки к мундиру.
— Да, постный попался... — заметил Гнивли минут через пять.
— Наверняка — вегетарианец, — сказал, как выплюнул, Свэм. — Не люблю я этих выродков: хотят помереть здоровенькими!
— Тихо! — прошипел Гнусдальф и увлек отряд в поперечный коридор. Мимо с воплями «Обед! Обед!» пронеслась ватага чморков, вооруженная котелками, ложками и вилками.
— Злобные бестии! — процедил маг, достав клюку из-под полы. Помедлив, он высунулся из тоннеля и показал спинам чморков язык.
— Какой ужас! — вскричал Лепоглаз. — Это была Злая Рота! Я никогда не думал...
— Сочувствую! — сердито перебил Гнусдальф. — Не каждый обладает этой исключительной способностью!
— Холера тебе в бок! — пожелал Лепоглаз и сердито отфутболил бесхозный гномий шлем. Тот пролетел метров пять и глухо врезался в невидимую преграду. Кто-то сдавленно охнул и громко выругался неприличным красным матом в зеленый горошек.
«Бедная собачка! — подумал Фордо. — Теперь у нее вылезет шишка».
«Сам ты собачка, урод!» — подумал Горлопан, потирая ушибленный лоб.
Для ночевки Гнусдальф выбрал просторное, выложенное голубым кафелем помещение, пол которого пересекали два ряда больших — задницу можно просунуть — дыр.
— Это необычайное, историческое место, — тоном знатока молвил он. — По утрам тут сиживал сам Дардурин — первый гном — и выслушивал доклады своих подданных. — Костистый палец мага указал в противоположный конец зала, где высился вполне комфортабельный белый трон с дыркой посередине. Он был очень похож на унитаз без сливного бачка. Ладно, скажу прямо — это и в самом деле был унитаз без сливного бачка.
— О, Дардурин! — внезапно простонал Гнивли. — О Великий Первый Гном! Знаете, что мы нашли? Это же легендарный Зал Заседаний Великого Дардурина! Этот зал считался потерянным. Мы не могли отыскать его тысячу лет!
— Угу, — кивнул Гнусдальф. — Не удивительно, если учесть, что в лучшие времена на всю Уморию приходилось три фонаря и четыре свечки.
Но Гнивли его не услышал. Покраснев, он начал бегать по залу, ловко избегая дыр. Потом остановился и посмотрел на охранителей пустым взглядом.
— Слушайте все! Слушайте, и не говорите, что не слышали! Вот она, наша тайная песнь во славу Дардурина!
И Гнивли запел, аккомпанируя себе ударами лба о стену:
Итак, Дардурин, Первый Гном, В наш мир шагнул, рыча... Разбив гнилую дверь плечом Рыгнул он сгоряча. Как дуб он был крепок умом, Имел стальной он лоб, И враз одной рукой умел Загнать трех эльфов в гроб! Дарил он листьям имена, И камням, и песку, А наглых чморков каждый день Он вешал на суку! По сдельной — был золотарем, По совместительству — царем. Любил ходить в поход... А в общем, главном, целом был Он не совсем урод. Пришел он в горы, кирку взяв, И, высунув язык, долбал. Долбал, долбал, долбал гранит, И тем остался знаменит, Что выбил сам себе — ура! — Могилу разом до утра!