Прогуливаясь в больничном дворе с Шпалой, тот рассказал:

– - Когда тебя вынесли, ты в бреду постоянно звал маму.

– - Перед тем как сознание ушло, я думал, что умру, маму увидел. Я всю жизнь пытался её вспомнить. У меня родители погибли, я тогда маленький был. А вот тогда, в шахте, я увидел. Как она с папой прощается со мной. В последний раз я видел. И так явственно. Как будто в шахте она была со мной. И я снова в детстве. Как бросился к двери и кричал, чтобы она с отцом не уходила. Вот, наверное, сознание или подсознание и звало её. Жаль, конечно. Думал, что умру. Обидно было и страшно.

– - Так она, наверное, и вытащила тебя!
– Шпала был решителен.

– - Ага. Как твой старик Шубин! Ничего умнее не придумал, как в пыли орать. Я-то хоть без сознания был, а ты?
– Иван был насмешлив.

– - Так помогло же!
– Шаповалов был убеждён.- Ты вон, сколько мучился, не мог откатить камень. А с Шубиным у тебя на "раз-два" всё проскочило! Так, что ты это зря! Тебе и старик подсобил, и душа матушки твоей тебя из-под земли вынула.

– - А чего ты тогда Люсю жалел? Жена? Подруга?

– - Люсю?
– задумался Шпала.

– - Люсю! Люсю! Всё сокрушался, как она без тебя будет!

– - А! Это! Не Люся, а Муся!

– - Жена?

– - Э, нет, брат! Это длинная история. У меня была жена Марина. Я когда со смены приходил, и не надо было за руль садиться, то говорил: "Маруся, лизнём?" Она шкалик из морозилки на стол. Я ей по молодости рассказал, что только водкой угольная пыль из лёгких выводится и радиация вымывается, а иначе никак. Она со мной рядом, свою стопочку пригубит, а всё моё, если настрой у организма имеется. А тут она у меня умерла. Рак. Быстро всё случилось. Неожиданно. За два месяца сгорела как свечка... И всё.

Шпала смахнул слезинку с уголков глаз и шмыгнул носом. Проглотил комок.

– - Я всегда думал, что первым буду. Шахтёр же. Не вышло так. Получилось иначе. После смерти Маруси как кто закодировал, водка вообще не льётся в горло. И камень на душе такой тяжёлый. Не рассасывается. У меня две дочки. Одна старшая в Кемерово университет заканчивает. Парень есть. Младшая после школы только поступила, но учёба ещё не началась. Вот взял я путёвки в санаторий на Алтай. На машину с дочкой младшей на десять дней. Ей тоже горько, в восемнадцать лет мать схоронить. Едем мы назад. Смотрю дочь немного отошла. У сам я как был спрессованный - так и остался. Рулю. Трасса пустая. Утро, выехали ещё затемно. Дочь кричит: "Папа! Стой!" Я по тормозам. Она пальцем показывает. На обочине сидит собачушка. Тойтерьер. Это я потом узнал породу. А так. Худая, рёбрышки пересчитать можно. На ушах штук пять клещей. Сидит, и видно, что взгляд уже потерялся. Умирает от обезвоживания и голоду. Остановились. Только дверь открыли, а она на бок завалилась. Всё. Кирдык. На глазах ребёнка. Сначала мать, а тут собачка на глазах. Нет, думаю, так дело не пойдёт! Воды в чашку, побрызгал на псинку, смотрю, глаза открыла. Растёр её, миску под нос. Лакает воду. Дочь колбасу, мясо тащит. Она всё это просто всосала не жуя. Пока дочь кормила её, я местность осмотрел. Там отбойник помятый, как будто кто-то с торца на него залетел, потом машину подкинуло, сверху большое замятие. Смотрю в кювет, а там метров десять лететь. Следы падения, есть. Трава смята и пожухла, деревца маленькие поломаны и повяли. Видно, что с другой стороны тяжёлая техника подъезжала. Видать собачка была в машине, да, вылетела. Пощупал её. Вроде, кости целы. Лёгкая она.

Шпала замолчал, заново переживая.

– - Там такая круча, что вряд ли кто выжил. Взяли мы эту животинку к себе. Ко мне. Дочка в общежитии в Кемерово, куда там с собакой. Никто не пустит. Врачам показали. Те клещей вынули, прививок поставили, уколов. И стали мы с Мусей, так назвал я её, поживать. Я со смены прихожу. Она сидит в коридоре, меня ждёт. Сидит, на попе ёрзает. Руки протягиваю к ней: "Ну, что, Муся, лизнём?" Так она с места прыгает мне на руки и облизывает меня. Спим вместе. Она на плече или руке засыпает. Как жена так любила засыпать. Ночью уходит на пол. Но засыпаем всегда вместе.

– - Да, здорово!
– вздохнул Иван.

– - Погоди. Это не всё ещё. Семья, что попала в аварию, выжила. Отец, мать, девочки-близняшки в институте учатся. Из Красноярска в дом отдыха на Алтай ехали. Выжили чудом. Все в больницу попали. Когда выздоровели, стали по интернету искать собаку. И вот моя младшая... Увидела это объявление спустя год как мы нашли Мусю. И позвонила в Красноярск. Тьфу! Лучше бы не звонила. Тут же примчались они. Муся как увидела их, завизжала и к ним. Не поверишь. Когда дверь закрылась за ними, я сел и заплакал. На похоронах жены так не рыдал. Держался. В морозилке у меня шкалик лежал больше года от роду. Я его почти без закуски осушил. Камень, что Муся рассосала, снова вырос в груди, в душе. Утроился в массе и объёме. Аж, дышать тяжелее стало. Хоть и ложись и помирай.

– - Плохо.
– расстроился Иван вслед за Шаповаловым.

– - Конечно, плохо. Эти старые хозяева в Красноярске поискали собаку, не нашли, купили новую. Эту волосатую фигню, как её...
– - от нетерпенья и невозможности вспомнить, Шпала щёлкал пальцами.
– Ну, ну. Им бантики ещё вяжут. Фифы все такие из себя. Тьфу ты!

– - Йоркширский терьер?
– подсказал Иван.

– - Во-во! Я же говорю волосатое недоразумение, а не собака! Не разберёшь без бантика где перёд, а где зад. И вот, Муся моя приехала на свою старую квартиру, а она там не хозяйка! Там эта хозяйничает. Она Мусе тоже была не рада. Понаглее оказалась, помоложе, или Муся такая обидчивая. Промаялись все три дня. Муся не ест, не пьёт. В коридоре на пуфик легла и всё. Хозяева звонят мне, не хотите забрать Мусю взад, а то у нас война. И у нас сердце разрывается. Обеих собак любим, но не будет между ними мира.

– - А ты что?

– - Я? Только со смены пришёл, похлебал чего, на машину и по гашетке! Утром на смену! Топнул так, что за ночь назад обернулся. Почитай две тысячи вёрст по кругу получилось..И ни гвоздя, ни жезла! Траса пустая! Чудо чудное! Бог мне помогал! А когда приехал. Открыли дверь. Сидит моя Мусечка ненаглядная. Никогда не видел, как собаки плачут. А тут огромные слёзы ручейками из глаз бегут по мордочке. Так сердце защемило. Говорю: "Муся, лизнем?" Она как сиганёт на руки. Облизала меня. И голову под руку засунула, не хочет видеть прежних хозяев, не простила предательство. И головой под рукой вверх дёргает, мол, уходим отсюда! Прежние хозяева так и этак хотели с ней попрощаться. А она голову дальше толкает. И сильнее вверх колотит. Вот так мы и вернулись домой с Мусей. Как же она выжила бы без меня-то?