О.: А вот и нет.

В.: Хорошо, на прошлой неделе вы заявили, что вы практически ничего не знали об английских трастах, когда вы составляли ваше соглашение с Абрамовичем и Бадри. Понимали ли вы, какие будут правовые последствия по английской системе права?

О.: Нет, не понимал.

В.: И вы не получали консультаций от английских юристов по поводу соглашения, которое, как вы заявляете, вы заключили с Бадри и Абрамовичем?

О.: Нет, я не получал консультаций. По крайней мере, я не помню, чтобы их получал.

В.: То есть тогда, таким образом, якобы ничего не зная о юридических последствиях английских трастов и без получения консультаций, вы утверждаете, что вы не знали, какими будут последствия того, о чем вы договорились?

О.: Я хорошо знал, что эта структура будет больше защищена, чем любая российская структура, поскольку у многих людей уже был опыт. У меня личного опыта этого не было. Но совершенно четко и ясно из нашего разговора в Ле Бурже видно, что мое понимание западной защиты было достаточным.

В.: Вы когда-нибудь видели, чтобы такая структура, как та, которую вы описываете, не была бы выполнена в письменной форме?

О.: Нет-нет.

В.: Господин Березовский, вы уже признали: у вас не было никакого понятия по поводу правовых последствий английского траста. Таким образом, ваше утверждение, что вы согласились сформировать английский траст и отношения по трасту, не зная последствий таких отношений, полностью абсурдно.

О.: Ну, вы знаете логику: если предположение неверно, а предпосылки верны, то вывод может быть как совершенно неправильным, так и правильным. В вашем случае – вывод неправильный. Опять же я не понимал деталей английского права, я только хорошо понимал, что если у меня есть устное соглашение с Абрамовичем, то для меня этого было достаточно, чтобы обратиться в суд.

В.: Но если вам заявят, что в целях четкого соответствия британским законам вам необходимо это записать, то вы тогда с этим не согласитесь?

О.: Я понимал, что для меня хватит устного соглашения в точном соответствии с британскими законами, и для меня этого было достаточно, чтобы я смог обратиться в суд.

В.: Господин Березовский, я хочу задать вам вопросы о том, что произошло после встречи в «Дорчестере» и после соглашения в «Дорчестере». Вы утверждаете, что господин Абрамович заставил вас продать то, что вы называете вашей долей «Сибнефти», намного дешевле, чем она стоила.

О.: Это связано с РУСАЛом или мы обсуждаем уже «Сибнефть» теперь?

В.: Я хочу спросить, это ваше заявление?

О.: Это часть моего заявления. Потому что вторая часть моего иска – это РУСАЛ.

В.: Да, понятно. Значит, насколько я понимаю, вы утверждаете в рамках вашего иска, что господин Абрамович был такого рода человек, который готов был запугивать, заставить вас продать вашу долю в «Сибнефти» за бесценок в 2001 году.

О.: Да, совершенно правильно.

В.: А почему с РУСАЛом он так не поступил?

Судья Элизабет Глостер: Я не понимаю ваш вопрос, господин Адкин. Когда вы говорите, почему он не сделал то же самое в отношении РУСАЛа. А как может свидетель раздумывать относительно того, каковы были якобы намерения господина Абрамовича. Как он может…

Г-н Адкин: Я хочу попросить свидетеля прокомментировать следующее. Если господин Абрамович был готов и мог заставить его продать его долю в «Сибнефти» в 2001 году по заниженной стоимости, то он мог бы, и хотел бы, и сделал бы то же самое в отношении РУСАЛа тоже. Я хочу дать возможность свидетелю прокомментировать это.

Судья Элизабет Глостер: То есть вы хотите, чтобы свидетель размышлял относительно того, почему Абрамович его не запугивал в отношении РУСАЛа. Хорошо, как вы ответите?

О.: Я ответил с самого начала, что совершенно невозможно понять, что делал Абрамович, не рассматривая все три вопроса вместе: ОРТ, «Сибнефть» и РУСАЛ.

Первый раз он пришел в качестве посланника Путина и сказал: «Если не продашь, Глушков будет сидеть за решеткой вечно». Это я коротко.

Второй раз он уже пришел ко мне в собственных целях. Путин хотел только получить контроль за ОРТ. Абрамович пришел и сказал: «Если ты не продашь мне по низкой цене, то Николай останется в тюрьме».

А после этого он уже пришел и ничего не обсуждал, просто знал, что выбора у нас не было, так что вина Абрамовича, его преступление, оно росло и увеличивалось со временем. Это опять же не знание мое, а мое размышление.

Г-н Адкин: Объясните теперь, почему господин Абрамович продолжал платить вам прибыль за РУСАЛ с 2001 по 2004 год?

О.: Потому что он не получил это официально в свои руки, на самом деле он и не платил. Может, позже он что-то такое и платил, но Бадри волновался, что он перестанет платить или будет платить не столько, сколько я рассчитывал. И когда мы заключили сделку, он обязан был нам заплатить, и не заплатил. Я утверждаю…