Мы видели выше (гл. 4), что исходная гипотеза болгарского ученого о тождестве имен троянцев и тирсенов-этрусков, скорее всего, ошибочна. Однако, разрабатывая ее, Георгиев исключительно подробно и глубоко сумел проследить ареальные северобалканские связи троянского этникона, обратив внимание уже в 1937 г. на иллирийские личные имена Trosius, Trosia, с параллелями в рано заселенной иллирийцами италийской Апулии, где на одной монете представлено личное имя или местное название Trosantios, а в мес-сапских надписях неоднократно появляется мужское имя Trohantes, Troantes, род. пад. Traohantihi ([Georgiev, 1937, с. 183]) со ссылками на [Kretschmer, 1896, с. 260; Kr"ahe, 1929, с. 118 и сл.]; см. также [Parlangeli, 1960, с. 366 и сл.]). Реконструировав для этих имен первоначально единую основу Tr^os-, позднее, в 1958 г. Георгиев смог выявить связующее звено между троянским и иллирийским ареалами, которое позволило правильнее осмыслить этимологическую структуру данной балканской основы: таким звеном оказалось название северофракийского племени TpauooL, Thrausi. Постулируя возникновение Tr"os- как в имени троянцев, так и в иллирийских антропонимах из Traus- в результате монофтонгизации (ср. мессап. Traohant < Traus-ant-), исследователь смело предположил тождество -S- в хеттском названии Троады T(a)rui$a тому этимологическому -S-, которое проходит без исключения через весь ряд родственных северобалканских форм. При таком объяснении T(a)ruiSa выводилось из Tr(a)usja > Trosja, собственно «Троянская (земля)» (греч. Трона), через метатезу [Георгиев, 1958, с. 172, 197 и сл.] (к структуре ср. женские имена - мик. Troja, иллир. Trosia).

В упоминавшейся монографии одного из авторов данной работы [Гиндин, 1981] концепция Георгиева была переосмыслена и дополнена в двух важнейших аспектах. Во-первых, было подчеркнуто, что собранный Георгиевым материал не позволяет более рассматривать ни греч. Tpcota, ни хет. T(a)ruiia в качестве исходной формы топонима. Речь не должна идти ни о греческом проникновении в хеттскую топонимику, ни наоборот, о хеттском в греческую. И греч. Трона, и хет. T(a)ruiia являются независимыми и разновременными передачами одного и того же туземного названия северобалкансокго по происхождению с ближайшими соответствиями во Фракии. При этом отмечалось, что при объяснении принимаемой, вслед за Георгиевым, метатезы в форме T(a)ruiSa, вероятно, следует допустить влияние аналогии с малоазийскими и эгейскими топонимами на -На, сказавшейся либо на звуковом облике самого местного названия, либо на его адаптации в хеттской передаче.

Во-вторых, был поставлен вопрос о более конкретной этнической атрибуции имени троянцев. Привлеченное Георгиевым в качестве параллели племенное название фракийских травсов Tpauaol еще более увеличивает список ономастических соответствий, соединяющих Трою с отдаленными областями Фракии, по праву претендующими на глубокую древность. Для географической локализации травсов мы располагаем двумя принципиально различающимися указаниями. По Геродоту (V.3), они вместе с гетами жили к северу от города Крестона, находившегося в западной части Эгейской Фракии, что позволяет относить их местообитание к юго-западной части Родоп [Tomaschek, 1980, 1, с. 100; Detschew, 1976, с. 521]. Этому соответствует и упоминание Ливия (38,41) об их грабительском вторжении в 188 г. до н.э. в область к западу от Гебра. Совершенно иной характер имеет свидетельство Стефана Византийского (s.v. Tpauaol), у которого вслед за безнадежно испорченным началом, содержащим какое-то упоминание о кельтах (по правдоподобной конъектуре А. фон Гутшмида надо читать «Травсы, вблизи кельтов...», см. [Detschew, 1976, с. 7]), стоит «... племя, которое эллины называют агафирсами (’АуаОирооис)». Но агафирсы - это хорошо известный грекам народ, обитавший, согласно Геродоту (IV,48), у истоков реки Марис (совр. Муреш к юго-западу от Карпатского хребта) [Tomaschek, 1980, 1, с. 100; Detschew, 1976, с. 3].

Начальная часть имени агафирсов, включаемых Геродотом в круг племен, соседствовавших со скифами (у этого автора в IV, 10 мифические предки народов Агафирс и Скиф предстают двумя родными братьями), была сопоставлена В. Томашеком с иран. ауа- «злой», вторая же —dupooi истолкована как прямая передача исходного фрак. ТраистоС. Этникон этот автор предложил понимать в духе сообщения Стефана Византийского как фрако-иранский гибридный композит «Злые-Травсы». П. Кречмер, также считая травсов-ага-фирсов смешанным фрако-иранским племенем, с фракийской основой и скифским суперстратом (см. Hdt. IV,104 - о тождестве большинства обычаев агафирсов с обычаями фракийцев), тем не менее допускал в их имени возможность чисто иранского композита со второй частью, равцой авест. "draos- «достигать расцвета, зрелости» и лишь вторично, по созвучию напоминавшей иранизированным травсам их исконное название [Kretschmer, 1936, с. 37 и сл.]. Напротив, Д. Дечев прямо высказал гипотезу об отражении в самом фракийском этниконе ТраистоС той же индоевропейской основы treu-s «быть сильным, зрелым», что представлена в авестийском слове [Detschew, 1952, с. 7], - изоглосса, которая могла бы облегчить скифскую адаптацию фракийского этнического самоназвания со значением «племя сильных, процветающих». В любом случае отождествление племени агафирсов в его основе с фракийцами-травсами, оказавшимися волей исторической судьбы, по существу, за пределами фракийского ареала, вполне правдоподобно. (Ср. весьма категорическое утверждение Гесихия: ТраистоС CfOvoc 2kuOik6v «трав-сы - скифское племя», отразившее все то же своеобразное положение прикарпатских травсов между двух этнических массивов.)

Но каким же образом совместить локализацию данного народа вблизи Родоп, по Геродоту, с версией Стефана Византийского, помещающей носителей данного имени намного севернее, где-то в районе современных Баната и Семиградья [Detschew, 1976, с. 3]? Единственное правдоподобное объяснение предлагает концепция В. Томашека, видящего в прикарпатских и родопских травсах осколки некогда единого племенного образования, охватывавшего обширную территорию от Прикарпатья до Постримонья, т.е. практически всю западную Фракию [Tomaschek, 1980, 1, с. 100]. Поддержавший эту гипотезу Кречмер усмотрел в ней замечательную возможность объяснения имени фракийцев - брейке с, в позднейших вариантах вр<?кес, врт)1кес и т.д. По его мысли, воспринятой многими специалистами, epdixec происходит из Traus-ik-, через ступень Тра^/лкес с выпадением консонантной группы -ий-, вызвавшей аспирацию начального согласного; предполагается, что греки заимствовали это имя в период, когда действовал закон перехода интервокального -ст- в й, при последующем выпадении [Kretschmer, 1936, с. 39 и сл.] (также см. [Detschew, 1976, с. 205; Георгиев, 1958, с. 136 и сл.]). В таком случае хронология отраженного в передаче имени фракийцев общегреческого перехода 5 > Л (см. выше) говорит о необходимости датировать первоначальные контакты греков с «травсийскими» племенами временем не позже начала II тысячелетия до н.э., иначе говоря, эпохой пребывания первых на их общегреческой прародине в фессалийско-македонском ареале, по соседству с областью расселения протофракийцев, часть которых и должна быть отождествлена с носителями самоназвания Тгаих(Ис)-. Вторичное же восприятие греками термина ТраистоС как относящегося к периферийным фракийским этносам, сохранившим свое древнее имя, произошло намного позже, когда этот звуковой переход уже не действовал, скорее всего во времена появления греческих колонистов во Фракии.

Анализ всех этих обстоятельств позволил внести новые серьезные коррективы в георгиевскую трактовку происхождения слова ТрсЗес (см. [Гиндин, 1981]). Перед нами не просто этникон с древними северобалканскими связями, отражающий языковое родство ранних обитателей Троады с носителями палеобалканских индоевропейских диалектов III - II тысячелетия до н.э., но этноним, исторически тождественный названию одной из наиболее мощных группировок протофракииских племен, которое превратилось в устах греков в обобщенный термин для всего фракийского мира. Хотя это,-может быть, самое значительное подтверждение доминирующей роли ранних фракийцев в этногенезе Трои, однако в своих'выводах мы можем пойти дальше. Дело в том, что постулируемая Георгиевым монофтонгизация аи > б, допустимая для некоторых иллирийских диалектов (см. [Мауег, т. 2, с. 146]), не находит надежного обоснования ни на хетто-лувийской, ни на фракийской почве. Отношение между названиями троянцев и фракийцев естественнее мыслить совсем иначе, чем это делает Георгиев: поскольку во фракийском д обычно дает б (ср. во фракийских гидронимах ЕаХ8о-из и.-е. §коИо- «золото», Дшс- в личных именах из lb>що.5- и т.д. [Георгиев, 1977, с. 164]), логично полагать, что основа 7гщм- происходит из Тгоцх-, которое непосредственно и отразилось в имени троянцев [Гиндин, 1981, с. 156 и сл.]. Последнее, таким образом, представляет форму более раннюю сравнительно с Тгац5-(Ис-), давшим название для совокупности фракийских этносов на Балканах. Исчезновение в греческих передачах обоих вариантов, и Тгоцх~', и Тгац5-Ис-, конечного -5- основы заставляет относить заимствование обоих этниконов к греческим примерно к одной эпохе конца III - начала II тысячелетия до н.э. Но тогда неизбежно заключение о том, что если в какие-то ранние времена имя троянцев было попросту тождественно самоназванию части протпфракцйиев тго-другую сторону Геллеспонта, то к началу II тысячелетия до н.э. эти времена уже прошли. В европейских протофракийских диалектах исходное Тгоцх- далО~'7><зу5-,! но Троаду, сохранившую более древний облик данной основы, не затронула инновация. Значит, к этому времени город и область на северо-западе Анатолии уже обособились от протофракийского ареала Эта лингвистическая реконструкция полностью отвечает свидетельствам древнебалканской и троянской археологии, в чем мы убедимся ниже.

Позволим себе высказать некоторые наблюдения относительно характера распространения ономастической основы Тгош- и ее продолжений в балкано-анатолийском этноязыковом пространстве. В Западной Малой Азии мы находим целую серию соответствий к приведенным балканским формам, дополнительно подтверждающих необходимость реконструировать -$ в ауслауте обозначения троянцев. Таково ликийское местное название Триста в греческой записи (в туземной, наверное, Ггм5-, судя по винительному падежу Тгшп в ликийском тексте ТАМ I, 44Ь 15), а также мужские личные имена - в Карии Трисгцс и в Ликии Тристабас [Zgusta, 1964, § 16071608]. Последнее обращает на себя внимание своей суффиксальной частью: при ее истолковании следует, учитывая известные в хетто-лувийских языках колебания в вариантах суффикса -п<1а1-<1а (вспомним МЩа^апёа : МИ(а)\час1а), реконструировать основу Гги5алг-. Эта основа идентична балканской, представленной в иллир. Тгозам-, мессап. Тг(а)окаШ-, что может говорить о глубоком архаизме образования с суффиксом -м (ТгоцхаМ-), встречающегося и на Балканах, и в Анатолии параллельно рефлексам простой основы Тгою(а). Анализируя семантику этих форм в их ареальном распределении, обнаруживаем важную закономерность. В центре ареала, приходящемся на Северо-Восточные Балканы и Северо-Западную Анатолию, данная основа имеет, прежде всего, если не исключительно, этнонимическое значение, выступая в наименованиях народов по обеим сторонам будущего Фракийского моря. А на периферии ареала, включающей Южные и Западные Балканы с органически примыкающей к последним мессапской Апулией и районы Западной Анатолии южнее Троады, от этой основы образуются либо личные имена, либо топонимы.

Для греческих форм из этого ряда особенно очевидна их прямая соотнесенность с троянским этниконом: микен. 7Уо$ значит «Троянец», Тгд]а - «Троянка», Ггои'/дс, Тгдыах - «Троянский», пилосский топоним Тгоыаззоз, как и позднее засвидетельствованная ТроСа в Аттике, явно отсылает к названию Трои над Геллеспонтом. Не может ли точно так же обстоять дело и с прочими, иллирийскими и малоазийскими, периферийными образованиями? Тогда их пришлось бы рассматривать как восходящие к Ш-П тысячелетию до н.э. адъективы от названия широко известной группы протофракийских племен, исторически контролировавших торговые и иные пути, соединившие Анатолию с Балканами и древней Европой.