А жена? Что жена? Она существует для того лишь, чтобы рожать, притом преимущественно мальчиков. У великого султана самая почитаемая женщина не старшая из жён, а их у него четыре, а валиде — его мать. А как поживает валиде великого белого царя? Окружена ли она таким же почётом, как валиде-султан?

— Валиде нашего государя давно покоится в могиле — тому уж почти три десятка лет, — сказал Кантемир. — При жизни её почитали как должно почитать родительницу монарха.

Шамхал постарался сделать скорбную мину. Потом, вздохнув, сказал:

— Я не могу пособолезновать царю — так давно это было.

— Государь торопится: он оставляет войско на попечении своего главного генерала, а сам с отрядом телохранителей поскачет вперёд, к Сулаку. Там он собирается построить крепость. Он находит удовольствие в плотницкой работе и с великой радостью станет орудовать топором и долотом.

Глаза шамхала чуть не вылезли из орбит.

— Как? Он возьмёт в руки топор и станет обтёсывать дерево? Ты не обманываешь меня? Столь могущественный царь станет трудиться рядом со своими рабами?

Здешние властители понимали всё по-своему. И то, что Пётр может унизиться до рабского труда, сильно роняло его в их глазах.

Да и царь ли он вообще? Почести, которыми он был окружён, уже представлялись шамхалу несоответственными его положению и величию царства, которым правит. Аллах с ним, с гаремом, у неверных всё шиворот-навыворот. Но топор... Но труд бок о бок с рабами...

Всё, что он услышал, следовало как можно скорей передать другим владельцам здешней земли, ханам, султанам и бекам. Ибо это, как полагал шамхал, умаляет могущество царя и даже делает его уязвимым, более уязвимым, нежели всем им представлялось.

Пётр действительно вознамерился оставить войско и, взяв с собою три сотни драгун, поскакать к Сулаку: время подпирало всё сильней, всё настойчивей. Мысль была неотступной, как обет: до подхода армии надобно было заложить основание крепости во имя Святого Креста — Креста Животворящего, осеняющего воинов и те земли, которые подпали под власть России. Какая-то часть войска составит гарнизон крепости. Ему должно проникнуться великой важностью сего места и сей фортификации для судеб всего побережья. Они — ключ, и страж, и береженье, и остуда неприятеля.

Пять таковых стражей — на пространстве меж Аграханским заливом и Дербентом с округою. Иные гарнизоны малы — более для страху и удержания горцев в повиновении либо как межевые столбы: здесь-де главная власть принадлежит Российской империи. Достаточно ли? Опасения его не оставляли. Он как-то не думал об этом прежде, когда вёл войско на Дербент, а то и далее, на Баку.

События последних недель заставили Петра призадуматься. Пока что это были всего-то болезненные укусы. Застигли врасплох, дьяволы! Но более всего потрясло его убийство безоружных трубача и валторниста. Близ Тарков, владетель которых целовал сапог государя и признал его верховенство. И соседи его, казалось, без принуждения вошли в подданство... Однако достаточно было отвернуться, как явлено было вероломство. Вероломство, и ничего более!

Пётр понимал: участь всех российских гарнизонов, более того, всех российских людей — пребывать во враждебном кольце. Оно будет сжиматься день ото дня. И стоит войску погрузиться на корабли и отплыть в Астрахань, как оно сожмётся...

Эти мысли не давали ему покоя, пока он скакал к Сулаку. К вечеру того же дня эскорт достиг цели. Кавалеристы бригадира Шамардина встретили их радостными кликами.

Бригадиру поручено было навести мосты чрез Сулак до подхода армии. Задача не из лёгких: где-то в горах прошли дожди и река вздулась сильно против прежнего. Тем не менее мост на ряжах был уже справлен, на наплавной настилались доски. Оба уже могли служить.

Пётр сильно проголодался.

— Корми, Шамардин, чем Бог послал. Цельный день проскакали не емши.

Бригадир грустно улыбнулся:

— Ох, государь, Бог да губернатор нас не жалуют отчего-то. Особливо на предмет провианту. Палых лошадей разделываем, дабы добру не пропасть. Благо соль в избытке. Однако терпим.

— Государь ваш терпит, стало быть, и вам придётся. — Пётр был усталым и не в духе.

Покамест готовили еду — ему и конвою, — он подозвал капитан-поручика Мурзина.

— Отправишься с важным поручением. Перво-наперво вызнай доподлинно, что с ластовыми судами: где они обретаются ныне и много ль везли провианту. Что мыслит ихний предводитель? Всё, что можно, — доставить немедля малыми судами в тихую пору в ретраншемент Аграханский! Спроси: есть ли что печёное? Больно давно люди простого хлеба не едали — всё мясо да мясо. Спроси у капитана Вильбоя, был ли у него Пальчиков и каково освидетельствовал суда? Далее: куды сплавили мою яхту и готова ль она для отплытия в Астрахань? Довольно ль харчей у маркитантов и как скоро могут их доставить? Пиво сварено ль — велика до него охота — и тялки с припасом пришли ль в ретраншемент? Запомнил? Повтори-ка.