Мюллер и челядь встретили царя, согнувшись в три погибели.

— Ваши царские величества будете довольны, — забормотал он, отчего-то водя головой в разные стороны.

Пётр понял, усмехнулся:

— Нету государыни, я нонче без дам, а ежели приспичит, полагаю, поможешь разживиться.

— О, ваше царское величество, — хихикнул немец, — не извольте сумневаться.

— Пусть нам с Макаровым подадут ужин. А с утра распорядись оповестить Виллима Геннина, чтоб ко мне прибыл после вод. Да пошли в Выгорецкие скиты за Андреем Денисовым [33] — желаю с ним потрактовать.

Виллим Иванович Геннин, начальник горных заводов и, по существу, главное лицо в Олонецком крае, пользовался особым благорасположением Петра. Он был вывезен из Голландии и быстро прирос к России, к этим заповедным и диким местам. Изрядный инженер-металлург, рудознатец, он наладил добычу болотной железной руды, выплавлял чугун, отливал пушки, отыскал и месторождения медной руды...

Геннин не заставил себя ждать. Пётр его обнял и поцеловал в лоб. Потом, отступивши, молвил:

— Потребно нам более пушек, чем твой завод дать может. Ядра опять же, припас ружейный.

Геннин развёл руками:

— Знаю, государь, знаю. Однако здешних руд мало, добывать их трудно. И так сверх всякой силы труждаемся.

— Сие мне ведомо. А потому решил я поставить тебя во главе заводов уральских. Там дело худо поставлено. А недра зело богаты. Надобно им разворот дать. Мы чрез них богаче да прибыльней станем.

— Позволь, государь, подумать. — Геннин был смущён столь нежданным оборотом, менявшим всё русло его жизни.

— Я за тебя подумал, — отвечал Пётр, начиная сердиться. — Изволь сбираться. Заводы поручи надёжному человеку, чтоб сбоя, избави Боже, не случилось. Там, на Урале, хозяином станешь, я тебя во всём поддержу, людишек припишу работных...

Пётр помолчал, побарабанил пальцами по столу, потом, понизив голос, признался:

— Есть у меня надёжа: отыщешь ты тамо золотишко да серебро. Горный народ про то ведает да открыть опасается. Сведайся чрез бывалых людей, ласкою да подкупом, ежели понадобится, приблизь их к себе. Великая нужда в сих металлах государству. Пока что взамен их у нас мягкая рухлядь — шкуры звериные.

— Меха, государь, в Европе ценятся наравне с золотом, — напомнил Геннин. — Особливо собольи да куньи, горностаи да бобры.

— То верно, однако казне нашей без сих металлов никак не обойтись, сам знаешь для каких нужд.

— Буду стараться, — чуть помедлив, отвечал Геннин. — Я так думаю, что горы Уральские содержат в себе много важных руд и драгоценных каменьев...

— Вот-вот! — обрадовался Пётр. — Розыском займёшься, заводы новые поставишь. Старайся — и вознаграждён будешь.

— Я и так щедро вознаграждён вашим величеством. И дороже всего доверие, мне оказываемое. Высокое доверие.

— Славно говоришь, славно. — Пётр улыбнулся. — И пушки славные льёшь. Испытал швецкие — твои не хуже, а иной раз и лучше.

— Усовершенствовал литье, казённую часть против обычного легче делаем за счёт надёжного отвода газу. Так оно и безопасней.

— Ты подумай, Виллим, как бы саму пушку облехчить. Экая махина: артиллеристам-пушкарям мучение, особливо когда надобно поворотить.

— Чугун хрупок. Изменим плавку, выжжем серу — вот наш главный враг, тогда и ствол полегче станет.

Пётр принимал все новшества Геннина без спору, знал: этот не подведёт, этот из думающих, надёжных. Старался как лучше, мыслью уходил вперёд. И мысль его распростиралась шире, чем должно было металлургу.

— Осмелюсь подать на рассмотрение вашего величества прожект, как ближним путём подвести Волгу к Москве.

Пётр оживился, снова обнял Геннина:

— Не Геннин ты, а гений, Виллим.

— Карта моя не слишком совершенна, государь, но главное я вычертил с основательностью. — И он вытащил из кармана свиток.

— Дело важное, — сказал Пётр, развернув свиток и разглядывая чертёж. — Оставь, я разберусь, и мы с тобою потрактуем по сему предмету. Ныне у меня другая забота. Тебе могу её доверить. Задумал я низовой поход к морю Каспийскому. Мало мы о тех местах сведаны. Охота самому всё пощупать, поглядеть, каково оно, это море, каковы там земли, что они государству принести могут. Путь не ближний, но лёхкий: скатимся по Волге к Астрахани, а тамо выйдем в Каспий.

Геннин замялся. Предприятие показалось ему рискованным. Всё больше из-за турок. Да и персияне возмутятся. Но он твёрдо верил в счастливую звезду паря. Она выведет его в вожделенное Каспийское море В народе толкуют: наш царь — антихрист, его-де нечистая сила ведёт. А Полтава, а Северная война с Ништадтским миром, а великий флот... Русь встряхнул, вывел в Европу, прирастил её... И Европа смотрит ныне с уважением и опасением на своего сильного северного соседа.

Пётр заметил замешательство своего собеседника и понял его по-своему: