– Из ниоткуда. Сегодня отправилась команда мародеров, вычистила все до крошки - вскоре снова полки полны. Бери, сколько хочешь.

В этот момент снаружи донеслись крики, топот ног, отрывистые команды и бряцанье оружия. Некоторые узники встревожились, но большинство осталось равнодушным.

– Что происходит?
– громким шепотом спросил шахматист из противоположной камеры.

– Нападение, - прокомментировал Макс.

Несколько минут издалека доносились только отдельные выстрелы, но затем началось форменное светопреставление, которое Кирсан, будучи разведчиком, однажды уже видел. Война везде одинакова. Вопли, крики, стрельба из множества - не меньше пары сотен - стволов. А затем сквозь все это прорвался дьявольский вой хора множества глоток.

Макс сразу же стряхнул с себя флегматичность и бросился к зарешеченному оконцу, пытаясь увидеть хоть что-то. Охранники - на этот раз американец с огнеметом и байкерской наружности громила с дробовиком - забеспокоились теперь уже всерьез.

– Что это? Демоны?!

– Хуже... Людоеды.

– ?!!

– Единственная пища в этом мире, которая всегда имеет вкус - человеческая плоть, - мрачно прокомментировал Вогель.

– Твою ж мать! Слушай, сейчас или никогда. Решетка тут не очень прочная, если мы налетим плечом одновременно - выбьем!

– Ты забываешь про охрану.

– Внезапность - наше преимущество. Они отвлекутся - и тогда...

– Нет. Тут огнеметчик. Извини, но я пас.

Кирсан заиграл желваками:

– Ах, я же забыл, ты привык быть с другого конца огнемета, эсэсовское дерьмо. Вставай, мать твою, огнеметчика я возьму на себя, а ты отбери у второго дробовик и...

Макс покачал головой:

– Огнеметчик выглядит крупнее и сильнее тебя. Ты не справишься. Если он помнящий - у тебя шансы и вовсе нулевые

– Вот же размазня... Я продержу его достаточно долго, чтобы ты смог отнять дробовик, и тогда...

– Ты ничего не понимаешь, русский. Я беспомощен в присутствии огнеметчика. Дробовик мне не поможет - его заклинит. А ты сам не справишься. Давай просто посидим и посмотрим, что будет.

– Почему ты решил, что обязательно заклинит?!

– Я не решил, я знаю, - вздохнул Макс, - видишь ли, когда я попал на восточный фронт, то много работал в карательных командах. Мы не раз загоняли людей в какое-нибудь здание и поджигали его. Так эффективнее и проще, понимаешь? И вот теперь я пожинаю, что посеял. За тобой гонятся мертвецы - твои грехи не так тяжки, как мои. За свою жестокость я обречен гибнуть так же, как мои жертвы - в огне. Каждый раз, когда у моего врага огнемет, я бессилен что-либо поделать. У меня клинит оружие, я не могу спрятаться, не могу убежать. Нет случайностей - это система. Индивидуальный подход. Я настолько же беззащитен, как были беззащитны мои жертвы. У меня прозвище здесь - Горелый. За все мое время тут я сгорал заживо куда больше раз, чем число всех моих жертв - тысячи смертей в огне. Потому - нет. Я буду сидеть в клетке. Убьют людоеды - ну и ладно, не впервой же. Когда сгоришь заживо множество раз - поймешь, что смерть от клинка или пули - милосердие.

Кирсан попытался уговорить немца, но тот уперся. И пойди пойми, псих он или притворяется.

Стрельба вскоре стала громче, вой и крики - ближе. Бой происходил совсем рядом, судя по звуку, и дела обороняющихся, видимо, пошли плохо. Словно в подтверждение этого, дверь распахнулась, и в нее ввалилась целая толпа уродов, настолько живописных, словно все они только что сбежали из гримерной какого-то фильма ужасов. Тощие, исполосованные шрамами, с безумными глазами, в руках они сжимали оружие, преимущественно холодное - мечи, топоры и дубинки. Охранник-байкер лишь один раз успел выстрелить из дробовика, как на него посыпался град ударов.

Пламя вырвалось из раструба огнемета с шипением и ревом, и целая группа нападающих, добивавших байкера, в одно мгновение превратились в живые факелы. Душераздирающие крики заполнили помещение, разом перекрыв шум стрельбы снаружи. Огнеметчик повел раструбом слева направо, поливая огнем тех, кто не попал под первую струю. В ответ прогремели выстрелы, и Кирсан увидел, что на гимнастерке охранника появилось темное пятно. Тот все же выстрелил в третий раз, но сквозь огненную стену прыгнули новые людоеды.

– Сейчас или никогда, Макс!
– завопил разведчик, - поднимай свою задницу! Огнеметчику не до тебя!

Немец неожиданно послушался. Вдвоем они налетели, разогнавшись, насколько это можно было сделать в маленькой камере, на дверь, и петли, сделанные не особо качественно, не выдержали. Узники покатились по полу и оказались чуть позади нескольких дикарей, уже сваливших охранника на пол.

Кирсан прополз два шага вперед, схватил топор, зажатый в руке горящего трупа, за рукоять у клинка и вырвал из мертвых пальцев. Перехватил оружие поудобней и поискал глазами, кого бы первого охреначить.

Сквозь стену пламени и дыма прыгнул еще один тип с охотничьей винтовкой в руке, Кирсан сразу же ударил его по ноге, подрубив сухожилия и мышцы, и свалил на пол. Тот завопил, пронзительно и отчаянно, привлекая внимание других, но разведчик схватил левой рукой за ствол винтовки, не позволяя навести оружие на себя, а правой ударил снова. Лезвие топора легко прорубило ребра, крик оборвался.

Схватить винтовку, передернуть затвор на всякий случай... Еще двое появляются из огня и дыма, с безумными глазами и оскаленными зубами. Кирсан уложил одного из них наповал выстрелом в упор, но перезарядить оружие не успел. В самый последний момент он сумел блокировать свирепый удар мечом винтовкой, клинок расколол деревянное ложе и лязгнул по стволу. Попытка контратаки ничего не дала: казалось, враг предвидел боковой удар прикладом и мастерски от него уклонился, а в следующий миг Кирсан оказался прижат к полу. Безумец не стал орудовать мечом в ближнем бою, а отбросил его и схватился за винтовку, пытаясь придавить ею разведчика к полу и задушить. Кирсан забросил правую ногу так, чтобы зажать голову противника в коленном суставе и сбросить с себя, но тот избежал и этого приема.