Купить он ничего не сможет, на обмен ничего нет. У лавочников должны быть товары, что они собираются выкинуть. Стоит только спросить. Каперед не походил на городского оборванца, голодного путешественника всегда накормят. Тем более, лавочникам это ничего не стоит.

Рынок у западных ворот был небольшим, располагался на площади за нимфеем. Грязь, сутолока - не таким Капереду запомнился город. Зато теперь он видел Редиланум настоящим. Ведь богачей среди граждан меньшинство.

Пройдясь по рынку, Каперед умудрился собрать богатый улов. Ему достались прошлогодние яблоки - битые, червивые, от некоторых шел сильный бражный дух. Но их можно есть, это прекрасная еда. Пара битых репок, пучок вялой зелени и три большие луковицы.

Но самым ценным подарком был горшочек с прошлогодним медом. Какой-то крестьянин, оценив внешний вид Капереда, отдал ему этот горшочек. Каперед, пораженный щедростью, обещал сделать возлияние в честь спасителя.

Осталось лишь найти место, где употребить найденные продукты. И, чтобы быстрее выполнить обет, а главное - найти ночлег, Каперед направился к ближайшему храму.

Деревянный портик он приметил давно. Храм располагался поблизости от рынка и западных ворот, так что бедные путешественники, паломники наверняка находили себе приют у святилища.

Капереду нечего было предложить в оплату за постой. На нищего он не походил, потому предложил свою помощь - прибраться, помочь на кухне. Подобной работой чураются путники, но Каперед снизил планку. Он уже не был таким спесивым как раньше.

Показывать свои знания Каперед опасался. Ведь это наверняка заинтересует жрецов. А раньше времени раскрывать свою личность опасно.

Каперед оставался в храмовом жилище три дня. Что делать дальше он просто не знал, планы составить не получалось.

Город оказался чужим, незнакомым. Куда податься одинокому бродяге? Даже жрецы не были особо приветливыми. И не удивительно - небогатый храм, множество постояльцев, многие из которых бандиты. Подобное окружение заставляет человека забыть о милосердии и человеколюбии.

Каперед понимал, что чувствуют приютившие его жрецы, но все равно испытывал раздражение. Не такими должны быть служители культа. Иначе, зачем они получают деньги от паломников? Зачем вообще существует их культ.

Высказывать вслух эти мысли Каперед не стал. Он предпочел уйти. Не имея цели, планов, он просто покинул жилище на рассвете. Жрецы не кинутся его искать. Просто еще один человек продолжил свой путь, все люди куда-то идут. В этом нет ничего необычного.

Утро в Редилануме напомнило Капереду о Городе. Такая же толчея, работают рыбный и скотный рынок. Проституток не видать, зато отовсюду идет аппетитный аромат - работают хлебопеки, разогревают кухни в табернах, уличные торговцы выставляют товар. Каперед узнал запахи меда, свежей выпечки, соленой рыбы, маринованных овощей и мяса! Копченые и соленые рульки, всевозможные колбасы, а столько сыров Каперед не видывал давно. В провинциях нет такого изобилия. Крестьянский быт простой, стол небогатый. Варвары тоже не могут похвастаться изобильем в яствах. Хотя стоит отдать им должное, питаются они хорошо, праздновать умеют.

Запах свежей, соленой, жареной и вареной рыбы разносился по всему городу. Мелкая рыбешка готовилась сразу, непотрошеная и продавалась с рук. Уличная еда, по которой Каперед соскучился. Жрецы были такими щедрыми, что платили постояльцу за работу, так что Каперед разбогател на три медяка. Столько и стоила эта пища.

Есть он не хотел, просто соскучился по жареной в старом масле рыбе. На гарнир он взял печеную репу. Лучшее сочетание продуктов из всех возможных. И рыбу, и репу завернули в большой капустный лист. При желании можно съесть и его, но обычно его выкидывают.

Каперед бродил по улицам, неспешно уплетая еду. Рыба похрустывала, репа горчила, но была вкуснее всего, что торговец ел раньше.

А вокруг просыпался город. Каперед отвык от толчеи. Общественные рабы занимались ремонтом фасадов, улиц и фонтанов. Простые граждане, занятые ремеслом, открывали лавки, выставляли товары. Многие ругались; у фонтанов собрались очереди из женщин. Среди них были как свободные, так и рабыни. Каперед поглядел на женщин, отметил их красоту, но побоялся подходить из-за их сварливости.

С восходом оживлялись люди, животные. Пропали с улиц повозки со стройматериалами, больше не встретишь всадников. Лишь изредка гонцы пробивались сквозь толпу, но и им приходилось спешиваться.

Каперед не беспокоился, что карманники покусятся на его кошель. В этом мешочке, висящем на поясе, кроме одной медяшки и гладких камешков не было ничего! Пусть срезают, если им так хочется.

Толпа увеличивалась. По главной улице двигался поток людей, разбиваясь на отдельные рукава у боковых улочек. Кто-то шел к храму, другой спешил в мастерскую, большинство людей шли на форум, а часть покидала город. Около трети горожан трудились на полях в окрестностях, батрачили на фермах.