— Ну… Если вы уверены…

— Абсолютно! — от волнения голос ее звучал выше обычного. — Мне осталось совсем чуть-чуть. Я сейчас закончу и… смогу удовлетворить любую вашу потребность.

«А-а-а… Что?! Это чего ж я только что сказала?»

Но Малфой уже приблизился, причем взгляд его лукаво сверкнул, а губы тронула тщательно скрываемая ухмылка.

— Вы обещаете удовлетворить любую мою потребность? Однако… Как это заманчиво. Тем более что у меня их немало, мисс Грейнджер. Я уже могу приступить к подготовке списка?

«О, Боже… Неужели Люциус Малфой… флиртует со мной? Нет! Это… это невозможно!»

Пытаясь казаться безразличной и унять тяжело колотящееся сердце, она смогла парировать:

— Не верю, мистер Малфой. Как же у такого богатого, как вы, человека может быть много потребностей?

— Но ведь не все можно купить за деньги…

— Не все. Но, как показывает жизнь, очень и очень многое… И многих.

Ее собеседник приподнял бровь.

— Хм… Несколько циничное заявление, чтобы звучать из ваших уст. И все же, мисс Грейнджер, пожалуй, я с вами не соглашусь.

Немного приободрившись, Гермиона заметила:

— Что ж… Я, честно сказать, удивлена, как наивно звучит ваша точка зрения, мистер Малфой. Особенно из ваших уст.

Ничего не отвечая, Люциус какое-то время просто пристально смотрел на нее, а потом шагнул ближе. Гермиона ужаснулась, что он почувствует запах чистящих средств, и попыталась отступить назад. Чем тут же воспользовалась уродливая сторона ее неуклюжей натуры.

Дело в том, что на пол (там, где стояла швабра с тряпкой) натекла лужица воды, в которую и угодила босая ступня торопящейся Гермионы. Поскользнувшись на влажной древесине, она еще успела устыдиться того, что Малфой увидит голые пальцы, всегда казавшиеся Гермионе страшненькими и кривыми, и уже собралась привычно грохнуться наземь, когда почувствовала, как тот хватает ее за плечи и помогает удержаться на ногах.

На какое-то мгновение лицо прижалось к мужской груди, облаченной в мягкую шелковистую мантию. Гермиона глубоко вдохнула и тут же поняла, что совершила ошибку: казалось, легкие заполнил чарующий аромат, составные части которого она пыталась угадать еще в прошлый раз. Что-то цитрусовое и какая-то резкая нотка. Вот и сейчас этот запах снова обволакивал ее. Острый, приятный аромат лимона…

«Немного перебиваемый… розмарином? Да, это розмарин. Лимон и розмарин. Точно!»

Она снова глубоко вдохнула в себя воздух. И изумленно замерла, не сумев выдохнуть, когда поняла, что ладони Люциуса Малфоя медленно и бесконечно долго скользят по ее собственным обнаженным рукам. И только потом отпускают их.

С совершено нечитаемым выражением лица Люциус отшагнул назад. У задыхающейся Гермионы возникло ощущение, что где-то глубоко внутри раздается грохот играющих барабанов. Но нет… Это было совсем другое.

«Господи, да что вообще происходит? Что, черт возьми, со мной происходит, когда этот человек рядом? А если он… почувствует мое состояние? Если услышит, как бешено и громко бьется мое сердце?»

— Я… то есть, вы… — начала было Гермиона, но Люциус прервал ее.

— Вы совершенно правы, мисс Грейнджер. К сожалению, у всего в этой жизни есть определенная стоимость, но, к счастью, в ней существуют и вещи, ценность которых превышает все богатства мира, — он отвернулся. — Пожалуй, я оставлю вас. Не буду больше мешать. Желаю скорее закончить уборку и отлично отдохнуть во второй половине дня.

С этими словами Люциус Малфой вышел из книжного магазина.

_______________________________________________________________________

Здравствуйте, Леголас!

Вы уже слышали о новом указе Министерства магии, упраздняющем порабощение эльфов? О, я уверена, что слышали. Ну, ведь вы же и сами почти что эльф… Шутка! Итак, что вы будете делать с новообретенной свободой? Могу научить вас вязать уродливые шапочки — быть может, у вас они получатся лучше…

Так, баста! Даю слово, что больше не буду дразнить вас по поводу псевдонима. Разве что в ответ на ваши поддразнивания. Хотя, должна сказать, что жизнь научила меня не обращать внимания не только на такие мелочи, но и на откровенные оскорбления, пережить которые мне довелось не так уж мало. Особенно во время учебы в Хогвартсе. Там у меня был сокурсник, который оскорблял намеренно и постоянно. Казалось, он даже считал это своей почетной обязанностью и недурно преуспевал в ее выполнении. Все, что касалось меня — моей успеваемости, моей внешности или проявлений характера — подвергалось жестоким и ядовитым насмешкам. Я плакала из-за него практически каждую неделю. И как ни парадоксально, но был момент, когда мне показалось, что… нравлюсь ему. А он нравится мне. Такой вот: колкий, злой, насмешливый. Правда, я заставила себя не думать об этом, и у меня получилось. На самом деле, та симпатия не имела никакого смысла: в наших жизнях существовало множество сложных и очень важных факторов, из-за которых мы никогда бы не смогли быть вместе.

Сейчас я иногда вижу его. Время от времени он даже заходит туда, где я работаю. И теперь мы наконец нормально общаемся. Коротко, но довольно любезно. Поверьте, это огромный прорыв вперед, если учесть, какими жестокими врагами мы были с ним в нашем горьком и непростом детстве.

А еще иногда я вижу его отца. Ха! Вот уж для кого я всегда была (да думаю, и есть) воплощением всего, что он ненавидит и откровенно презирает. Надо отдать должное: и он для меня всю жизнь являлся приблизительно тем же. Сколько его помню, он всегда был… не очень приятным человеком. И, пожалуй, таким и остался. Наверное. Хотя… ох, теперь я не знаю…

Но зато знаю, что вы, Леголас, совсем другой! И не похожи на них ни капли. Я не собиралась жаловаться вам и рассказала все лишь для того, чтобы предупредить о том, что у меня достаточно толстая кожа. Поэтому… если вдруг у вас появится намерение подразнить меня, мистер Эльф, можете не стесняться!

Да! Как, кстати, продвигаются опыты с тем зельем? Уже придумали какое-нибудь революционное решение, которое сделает вас богатым и знаменитым? Вот бы было здорово, правда?

Афина.

_______________________________________________________________________