– Ты действительно никогда не работала, Констанца? – спросила Труди. – Даже во время учёбы?

Констанца покачала головой.

– Не-а. Я в юном возрасте вышла замуж. – Затем она слабо улыбнулась и добавила: – За богатого а… – Бросив взгляд на своего маленького сына, она замолчала.

– Обалдуя? – добавила Нелли, и Труди быстро прикрыла мальчику уши. – Окурка? Огрызка?

– Адвоката, – сказала Констанца.

– Как-то тебя тянет к этим типам, – заметила Мими. Теперешний спутник жизни Констанцы был тоже адвокат. Его канцелярия представляла меня в вопросах наследства.

– Гм-м, – сказала Нелли своей матери. – Так ты у нас, оказывается, не идеал! А сама пытаешься внушить мне, что я должна разносить газеты!

– Я вспомнила, что я как-то зарабатывала деньги, – быстро ответила Констанца. – На каникулах на птицефабрике Клаасена. За 7,50 в час. Тогда это были ещё марки. Работа была ужасно грязная. По сравнению с ней разносить раз в неделю газеты – это действительно пустяк. Что ты обнюхиваешь бедную Труди, Юлиус?

– Она пахнет босиком, – ответил Юлиус.

– Не босиком, а молоком, – сказала Нелли. – Дыши через рот, я всегда так делаю. Рассказывай дальше о твоей грязной работе, мама. Я, кстати, не верю ни одному твоему слову.

– Можешь спросить у бабушки! Мне разрешалось войти в дом только после того, как меня с ног до головы обливали из шланга. – Понизив голос, Констанца добавила: – Я выдержала только две недели, потому что мне было очень жалко кур, а Клаасен сказал, что такая рёва ему не нужна.

Труди засмеялась.

– А чем ты зарабатываешь себе на жизнь, младшая сестра Мими?

Я сразу почувствовала себя неуютно.

– Я тоже вышла замуж совсем юной, – ответила я. – А сейчас я, тоже ещё молодая, получаю наследство.

– Она как раз писала диплом, когда этот… – пояснила Мими. – Когда её муж умер.

– Я тоже училась целую вечность, – сказала мне Труди. Наверное, ей хотелось меня подбодрить.

– Да, но это уже третий Каролинин диплом, – уточнила Мими, качая на руках Трудину малышку. – Сперва она изучала геофизику и метеорологию в Ганновере. Потом начала учить юриспруденцию в Кёльне. Но когда она познакомилась с Карлом, она бросила юриспруденцию и начала вместо этого учить романские языки в Мадриде. А потом она изучала экономику. В Цюрихе.

– В Санкт-Галлене, – уточнила я.

– Да, именно. Она каждое утро ездила туда из Цюриха на поезде. А вечером назад. В поезде она переводила испанские статьи для научного журнала. Чтобы подзаработать денег на домашнее хозяйство. Её жади… её муж зарабатывал как доцент не очень много. Ну да, при этом у него была парочка доходных домов и пакеты акций, но он об этом Каролине не сообщил.

– Гадкая Люсиль использовала любую возможность говорить гадости своей сестре, – сказала я. – И однажды пристрочила ей ленту к голове!

– Приклеила, старая ты лысуха! – сказала Мими. – Кроме того, Каролина прекрасно говорит на английском, испанском, французском, итальянском, польском и корейском.

– Не то чтобы прекрасно, – сказала я. По-итальянски я могла только читать, а по-корейски я никогда не говорила, только с моим учителем клавесина.

– То есть ты своего рода вундеркинд? – спросила Нелли.

– Я была своего рода вундеркиндом, – ответила я. Я уже больше не ребёнок. Не чудо-ребёнок. Разве что чудаковатая.

– Три диплома! Ого! – Труди была явно впечатлена. – И что ты теперь собираешься делать? Или, точнее, что ты собиралась делать до смерти своего мужа?

Я пожала плечами.

– В Лондоне можно было сдать на степень магистра. Вероятно, я бы этим и занялась.

– Четвёртый диплом? В самом деле? Тебе не надоело учиться?

Я промолчала.

– У тебя должны были быть какие-то планы насчёт работы, – не отставала Труди. – Какая-нибудь профессия мечты, которой тебе бы хотелось заняться.

Я по-прежнему молчала.

– Я, к примеру, всегда хотела работать с людьми и показывать им чудо вселенной – через дыхание, танец, медитацию и коммуникацию с нашими духовными водителями.

Оно и видно.

– А ты? О какой работе мечтаешь ты? Какая работа была бы для тебя оптимальной? – Труди выжидательно смотрела на меня. Собственно, они все на меня смотрели.

К сожалению, Труди задела моё больное место. У меня не было никаких профессиональных планов. Никаких мечтаний о работе. Единственное, что я твёрдо запланировала, – это стариться вместе с Карлом. Сначала он, потом я. Но несправедливая жизнь подвела черту под этими планами.