«Верно! Я буду заботиться о своем братике!» — ее радостный тон развеселил сидящих рядом. Моя умилительная сестренка полностью развеяла нависшие тревоги своим оптимизмом, после чего подвинула мне упаковку с кремом-брюле. — «Вот! Я поделюсь с тобой моим любимым кремом-брюле. Только не грусти, ладно?» Мне не особо хотелось забирать у нее ее любимое десертное блюдо, стараясь вернуть его обратно, и Семьдесят третья решила воспользоваться этим.

«Тогда, если никто не против, я заберу ее себе. Огромное спасибо!» — даже не дождавшись нашего соглашения, она ловко забрала у меня упаковку с кремом-брюле и моментально открыла крышку, делая глоток за глотком. Это удивило не только меня, но и Девяносто восьмую, которая была не очень довольна подобным поступком. Да и кто будет есть десерт, не съев первые и вторые блюда? Пришлось махнуть рукой на подобную потерю и забыть обиды, но… это было не все, что я должен был забыть. Спустя несколько минут, когда я принялся за второе, Семьдесят третья прикрыла свой рот рукой. Ее тошнило.

«Тебе плохо?» — спросила Девяносто восьмая, но сестра лишь махнула рукой, ухмыльнувшись. Спустя мгновение, она вновь прикрыла свой рот и моментально вскочила из-за стола, убежав куда-то. Девяносто восьмая тоже встала из-за стола, устремив свой взгляд на закрывшиеся двери. — «Я поела, братик. Пойду прослежу за сестрой. Может быть… все очень серьезно.» Она не спешила, спокойно двигаясь к дверям, осматривая коридоры, после чего исчезла за углом.

Не думаю, что это что-то серьезное, но у меня играло ощущение чего-то… странного. Я волновался. У меня пропал аппетит, а в голове летали неприятные мысли. Что-то… не так. У меня было плохое предчувствие, и я не мог пропустить это мимо себя. Попросив своего брата проследить за моим обедом, я направился в коридор, пытаясь найти своих сестер. Я был уверен в том, что Семьдесят третья направилась в уборную… но их тут довольно много. Куда именно она могла направиться? Двигаясь в случайном направлении, я увидел зеленовато-серую субстанцию на полу. Семьдесят третью вырвало в этом месте, и она продолжила двигаться в сторону уборной. Меня подташнивало от одного лишь вида и запаха, потому я продолжил двигаться дальше, отведя глаза и прижав нос рукавом. Следующий след был больше, и он продвигался по коридору тонкой линией. Пол уже начинал растворять субстанцию и обливать грязные места раствором. Мне повезло. Не появись я тут вовремя, я бы даже не знал, куда идти. Тонкая линия исчезла под моими ногами, а пол сменил свой цвет на тускло-красный, после чего плиты на полу начали светиться, дезинфицируя область. Это означало, что начался процесс дезинфекции в этой области. В этот момент я услышал громкий, протяжный крик. Судя по тону, это была… Девяносто восьмая! Я мигом направился в сторону, из которой исходили крики, добежав до дверей в уборную. Пока двери медленно открывались, я разглядывал то, что попалось на мои глаза. Я… я был… Я потерял себя в этом безумии!

Зеркала и пол медленно смывали с себя следы сероватой субстанции и крови, дверь кабинки открыта нараспашку… Тело Семьдесят третьей неподвижно лежало на полу, истекая кровью. Я оцепенел, разглядывая все это. Я даже оглох на какой-то момент, не услышав крики моей сестры. Девяносто восьмая вжималась в угол и кричала от боли, прижимая руки к своему глазу, изливаясь слезами и кровью. Что-то торчало в ее глазу. Я не знал, что делать. Она изливалась кровью и кричала, не жалея своих легких, пока я, оцепенев, смотрел на нее, широко раскрыв глаза. Мне нужно было взять себя в руки! Моя сестра умирает! Забыв про все и вся, я взял Девяносто восьмую на руки и начал бежать по коридору, слушая ее крики. Большинство моих братьев и сестер все еще обедало, потому мне нужно как можно скорее доставить ее в медицинское отделение и кричать, что есть сил.

«На помощь! Она… Она умирает!» — я не знал, что делать в подобной ситуации. Как привлечь внимание моей семьи? Кто-нибудь меня вообще слышит? На пути в медицинское отделение я увидел брата, прибежавшего на наши крики. Это был Тридцать седьмой.

«Матушки! Что произошло?!» — Он бежал за мной следом, с шоком разглядывая Девяносто восьмую. Я не знал, что сказать ему на этот счет. Меня накрыла паника, и я мог думать только о своей сестре. К счастью, я смог произнести несколько слов.

«Зови на помощь! Сестра умирает!» — услышав мои крики о помощи, он моментально убежал, а я продолжал бежать в медицинское отделение. Сестра пыталась держать руки на предмете в своем глазе, и это делало ей лишь хуже. Только когда я смог положить ее на стол, я смог взять ее за руки, дабы она не прикасалась к себе. Ее глаз истекал кровью, а ее крики становились громче. Я не мог понять, как это произошло и почему это произошло. Я мог лишь лить слезы и держать руки моей дорогой сестры, произнося — «Все будет в порядке! Пожалуйста, не умирай!»

«О нет…» — я услышал шокированный вздох моей сестры, прибежавший на помощь. Тридцатая моментально оказалась у стола, рассматривая лицо Девяносто восьмой. Она боялась прикоснуться к неизвестному предмету, застрявшем в глазе моей сестры. После, она взглянула на меня, повысив тон. — «Что произошло? Кто это сделал? Ответь мне!»

«Я… Я не знаю… Я…» — мои слова пропадали в моем горле. Шок и трепет, стресс и паника — все это плавало в моем теле, не давая мне быть собой. Все мои мысли заглушались криками моей сестры, руки дрожали, глаза не отрывались от ее лица.

«Я разберусь с этим! Оставь нас!» — к Тридцатой присоединился Шестьдесят второй, моментально включая оборудование и пододвигая клешни с инструментами. Даже когда приказ моего брата был мне ясен, я не мог отвести взгляда от своей сестры. — «Ты слышишь меня?! Девяносто девятый! Уходи!» Я никак не мог покинуть ее. Я отказывался, мотая головой в знак протеста, но мои братья, пришедшие на громкие крики, схватили меня за руки, оттаскивая меня от стола. Я сопротивлялся как мог, продолжая мотать головой и взывать к своей сестре, стараясь вырваться… Братья были сильнее меня. Я почувствовал легкое жжение в моей шее, а мои веки начали опускаться. Последнее, что я видел — как Девяносто восьмая рассматривала меня своим единственным глазом, после чего к ее шее приставили инъектор, выпустив в нее дозу какого-то вещества. А потом… двери закрылись. Дальше… я ничего не помнил.

Все мое тело отказывалось просыпаться после подобного сна. Моя сестра убита, сестра-близнец на грани гибели, кровь и слезы… Я неспешно открыл глаза, щурясь от яркого света. Это не было моей капсулой. Подо мной не было мягкой и теплой поверхности моей капсулы, и я не мог понять, где я сейчас нахожусь.

«Проснулся?» — я услышал голос сестры. Тридцать третья сидела рядом, разглядывая мой сонный вид. Оглядевшись хорошенько, я понял свое местоположение. Я лежал на скамье, свесив ноги с подлокотника, а Тридцать третья, сидя рядом, подложила под мою голову свои ноги, наблюдая за мной. Она разглядела меня получше, заведя локон моих волос за ухо. — «Как ты себя чувствуешь?»

«Мне… мне снился кошмар.» — ответил я, едва проснувшись. Я практически соображал и едва мог пошевелиться. Все, что витало в моей голове — воспоминания моего сна. Если бы это только был сон… — «Мою сестру пытались убить… Я бежал, пытаясь спасти ее… потом положил ее на стол… пришли на помощь…» Лицо сестры изменилось после моих слов.

«Я бы тоже хотела, чтобы это был сон лишь сон, братец…» — ее слова пробудили меня. Я едва мог поверить ей, мотая головой, оглядываясь. Внезапно, я пытался встать со скамьи, вытянув голову вперед, но она тихо начинала шипеть на мое ухо, прижимая меня к скамье. — «Не напрягайся. Действие лекарства еще не прошло.»