– Ну да.

– Зачем?

– Потому что беспокоилась.

– О чем?

– Я подумала, что этот звук может быть и выстрелом.

– Вам не показалось, что стреляли в вашем доме?

– Да нет… то есть я вообще не очень придала всему этому значения.

– Но все же вы подняли мужа и послали его обследовать, что творится в доме?

– Да.

В течение нескольких секунд Трэгг выжидательно молчал, давая миссис Джентри осмыслить значение его вопросов и ее ответов, потом спокойно продолжал:

– Ваш сын спустился вниз в темноте. Он нащупал гаражную дверь, открыл ее и вошел в гараж. Открыл другую дверь и проник в квартиру Хоксли. В поисках на ощупь гаражной двери в темноте он задел пальцами левой руки невысохшую краску. После того как пробрался в квартиру Хоксли, он чиркал спичками, чтобы осветить себе путь. Ваш муж – левша. Ваш сын, напротив, не левша. Он доставал спички из кармана правой рукой и зажигал их тоже правой рукой. Поэтому ничего не касался пальцами левой руки, пока не поднял трубку телефона в квартире Хоксли. Краска на пальцах у него к тому моменту еще не высохла. Очевидно, все это произошло в течение нескольких минут после того, как он задел окрашенную дверь гаража. Когда вернулся, он…

Ребекка судорожно сглотнула, будто у нее вот-вот готово было вырваться восклицание.

Трэгг повернулся к ней.

– Ну? – спросил он спустя некоторое время, так и не дождавшись ее реакции.

– Я только хотела предположить… – начала было Ребекка.

– Не уверена, что лейтенанту Трэггу интересно узнать твою версию, Ребекка, – предостерегающе проговорила миссис Джентри.

Трэгг продолжал все так же любезно улыбаться:

– Так о чем же вы все-таки подумали, мисс?

– Да так. Будто ничего… Но… дверь моей фотолаборатории открывается в подвал. А прямо на входе висит занавеска, так что, когда открываешь дверь, занавеска загораживает свет.

– Вы имеете в виду, что занавеска достаточно далеко от двери, так что можно открыть и закрыть ее, прежде чем пройти за занавеску? – спросил Трэгг.

– Именно так.

– Неплохая у вас фотолаборатория, – ответил Трэгг.

Ребекка так вся и засветилась от гордости.

– В ней отличнейшее оборудование! Причем мы сделали его сами. У меня увеличитель, работающий при дневном свете, так что можно использовать рассеянный свет, делая увеличение фотоснимков и…

– Но ведь вы, мисс, хотели что-то сказать о самой фотолаборатории? – напомнил Трэгг.

– Да, хотела.

– И что же?

– Знаете, – сказала она, – у меня там лежал непроявленный кусок пленки в коробке на полке с отснятыми кадрами, которая уже была готова к проявлению. И я хотела вложить этот новый кусок…

– Она считает, – перебила золовку миссис Джентри, обращаясь к лейтенанту Трэггу, – что ваши люди действовали неосторожно и открыли дверь фотолаборатории, откинули занавеску и засветили…

– Да нет, я не об этом хотела сказать, – холодно посмотрела Ребекка. – Спасибо за подсказку, Флоренс, но я сама знаю, что мне говорить.

– Так что же вы хотели сказать, мисс Джентри?

– Что эти пленки, возможно, были засвечены не днем полицией, а предыдущей ночью кем-то, кто чиркал спичками. Ведь я обнаружила обгоревшую спичку на полу. Тогда-то я и подумала, что кто-нибудь из ваших людей закуривал сигарету. Но теперь склоняюсь к мысли, что, может быть, кто-то искал что-то в темноте и чиркал спичками. Ведь человек не сразу сообразит, что зажечь спичку в темноте все равно что включить электрический свет.

– Это очень интересно, – заметил Трэгг. – И у вас в фотолаборатории много разных материалов, мисс Джентри?

– Да нет, не очень. У меня нет денег, чтобы покупать их.

– Это довольно дорогостоящее времяпрепровождение, – уточнила миссис Джентри.

– Не скажи, Флоренс. Оно окупается.

– Вы работаете на других?

– Случается, – сказала Ребекка.

– Соседи, бывает, просят, – пояснила миссис Джентри.

– Проявляю и печатаю-то я немного, – добавила Ребекка. – На этом не разбогатеешь. А вот увеличивать фотографии иногда приходится. Хотелось бы иметь побольше средств, чтобы не думать о расходах. Я могла бы делать великолепные снимки, если бы у меня было достаточно денег, чтобы приобрести небольшую автомашину. Чтобы выезжать и…

– У нее отлично получается, – согласилась миссис Джентри. – Я всегда ей говорю: надо специализироваться на фотографировании детей.

– Детей! – так и вскинулась Ребекка. – Это в тебе говорит твоя материнская закомплексованность! Ты хочешь, чтобы твоих маленьких карапузиков снимали без конца – на дни рождения, когда они первый раз надели длинные штанишки, новые костюмчики… Но это только захламляет дом и ровным счетом не дает ничего ни уму, ни сердцу.

– Такие фотографии много значат для нас с Артуром, – деликатно заметила миссис Джентри, не желая, видимо, спорить с золовкой.