Выпустив из пальцев оружие, я издал беззвучный, но полный отчаяния крик - и с силой сжал горячее лицо ладонями. Воспоминание вновь появилось без предупреждения: теряя разум, я изо всех сил пырнул и без того уже мёртвое тело - труп брата, который получил смертельную рану в попытках защитить меня от надвигающейся смерти. Теперь он плавал тут, подле меня, превращаясь в страшное подобие себя прежнего, и довлел надо мной кошмарным предзнаменованием.

Потеряв остатки воли, сдавшись, я пополз к краю купели в рыданиях и стонах. Мокрая одежда тянула меня вниз, к каменистому дну, но я ещё мог противиться этому давлению, мог двигаться вперёд - навстречу верной гибели... Как вдруг...

Гортанный вопль разорвал окружающую ночь напополам, разбил её, точно хрупкое зеркало - и разметал во все стороны. Исходящий как будто бы из глубин ледяной преисподней, он прокатился на километры окрест и тут же утонул в бешеном грохоте, лязге и звоне. Как будто бы где-то неподалёку обрушилось целое здание - и стены бани вокруг меня тоже опасно задрожали, завибрировали, проникаясь неправдоподобной силой загадочного воя. Вода вокруг меня - горячая, как никогда - в единый миг покрылась коркой льда, и тело моё, ощутив шок от резкого перепада температур, начисто отказалось повиноваться.

Теряя сознание, я начал медленно погружаться в мертвенно-холодную купель, но спасительное забытье пришло слишком поздно - я всё-таки успел разглядеть в кромешной темноте блеск её ледяных глаз... И преисполнился отчаянием такой силы, равных которой прежде не мог себе даже представить.

Сознание вернулось ко мне с яростью боксёрского удара: отозвавшись во всём теле ноющей болью, реальность с головой окунула меня в воды горячего источника и тут же бросила влево - к бамбуковой перегородке. И только налетев на неё всем телом, я всё-таки смог окончательно прийти в себя, сообразить, где именно я нахожусь - и почему.

Голова моя гудела подобно медному колоколу, а на языке ощущался привкус крови. Ноги слушались неохотно - мне с трудом удалось сохранить равновесие и не погрузиться в купель снова - но все эти неудобства меркли в сравнении с тем обезоруживающим страхом, что мне пришлось пережить всего несколько секунд назад... Но... Откуда он пришёл?.. И чем был вызван? Я пока затруднялся сказать... В голове моей не осталось воспоминаний о последних минутах - только зияющая, страшная пустота, которая определённо скрывала что-то, но я даже предположить не мог - что именно...

– Юичи?..
– с тенью беспокойства в голосе окликнула меня тётя Мэй.
– Что там случилось? Ты в порядке?

– Всё нормально, - произнёс я, надеясь обуздать участившееся от стресса дыхание.
– Просто... перегрелся немного...

Вдова начала говорить о чём-то ещё, но я уже не слушал. Просто сидел, уткнувшись лбом в стенку, и прислушивался к собственным ощущениям. Место, на котором я оказался, чудилось мне на удивление знакомым - хотя в окружающем полумраке сложно было отличить один подводный камень от другого - и лишь бесконечную минуту спустя, подчинившись непонятному порыву, я провёл ладонью по неровной поверхности перегородки. Чтобы с лёгкостью обнаружить неровные края порезов, расходящихся в стороны от вертикального раскола в бамбуковом стволе.

Это была та самая надпись, о которую я поранил плечо. Надпись, оставленная кем-то, кто дожидался здесь своей кошмарной участи годы, а может и десятилетия назад...

Дурнота подступила к моему горлу нежданным порывом, и, успев закрыть рот ладонью, я вдруг представил, как подплывает ко мне из дальнего угла обезображенный, распухший труп, почти развалившийся на части в горячих водах источника и давно осквернивший их ядом своего разложения.

Тихонько вскрикнув, я дёрнулся с места и одним брезгливым скачком пересёк половину расстояния до каменистого борта купели.

Что это было?.. Откуда в моей голове взялись такие мысли?.. Что здесь произошло?!

Я смог добиться от собственного разума всего секунду на раздумья, после чего окружающая действительность взяла верх - и меня жестоко стошнило, скрутив изнутри стальными канатами.

Тётя Мэй закричала вновь - но слова её уходили мимо моего понимания.

Стараясь отползти как можно дальше от испорченного участка воды, я несколько раз терял равновесие и спотыкался. Поднимался вновь - и снова же падал. И спокойные объятия горячего источника вдруг начали казаться мне голодным зевом настоящего болота - или плотоядного чудовища, засасывающего свою жертву в ловушку из коварных зыбучих песков. Борьба с самим собой, с этими мыслями и одолевающей слабостью лишала сил - и я, по большей части, барахтался на месте, давясь слезами и пуская слюну...

Сознание вернулось ко мне без предупреждения, парализовав на месте, и я сразу же понял - что именно послужило столь сильным отрезвляющим фактором. Вода. Сорокаградусное содержимое природной купели всё более явно теряло свою прежнюю температуру тем быстрее, чем ближе я подбирался к спасительному настилу кафеля. Вскоре ноги мои начало заметно морозить, и я уже готов был, унимая беснующееся воображение, сделать последний шаг за пределы купальни, когда свет фонаря прервался, перекрыв мне путь к отступлению. Это затемнение длилось совсем недолго - не более двух секунд - однако в моей голове пронеслась как будто бы целая вечность, и я, замерев на месте соляным столпом, готов был поклясться, что свет не умер полностью - он просто не падал в том направлении, куда я смотрел.