— Я как-то никогда прежде…

Кончики ушей оборотницы порозовели, а пальцы робко скользнули по мужскому торсу. Странное дело, с каждым движением смущение уходило, сменяясь спокойствием и легким любопытством. Вскоре Тарья спокойно держала ладонь на животе Нормана, не отводила взгляд. Такие мышцы! И приятно знать, что мужчина задышит чуть чаще, стоит во-о-от так провести пальцем по коже.

— Все? — Лорд Шалл терпеливо дождался, пока молодая женщина уберет руки. — Не станешь снова мучить подоконник?

Тарья покачала головой. Порочно притягательное тело, несомненно, лучше щербинок на досках.

Красивый мужчина, определенно, красивый. И сильный, гибкий — такой в кабинете не засиживается, недаром лорд Шалл вечно на воздухе. Адептки наверняка поголовно влюблены. На их месте Тарья больше думала бы о фигуре преподавателя, чем о тонкостях специализации. Только она не девочка, не поддастся элементарным уловкам. Со смущением, конечно, вышло глупо, но оборотница действительно до попадания в Академию колдовских сил видела всего пару мужчин без рубашек и то случайно, в пикантных обстоятельствах. Что поделать, не предупреждали вовремя соседки о кавалерах.

Проректор порубил свечу на пяток огарков и расположил их по углам пентаграммы. Шестой оставил для заклинания.

Пламя горело ровно — без магии не обошлось.

Еще раз убедившись, что руны на месте, а оба рисунка замкнуты, лорд Шалл запер дверь на хлипкую щеколду, проявив чудеса ловкости, затворил ставень и спрыгнул рядом с Тарьей, в опасной близости от границы круга.

— Не кричи, мне не больно, — предупредил он, памятуя о женской впечатлительности.

— Больно, но некроманты себя приучают, — оборотница проявила поразительную осведомленность и восторженно призналась: — Никогда прежде не видела настоящего обряда!

Норман хотел мрачно пошутить, что ей предстоит участвовать в одном, если они не найдут способа усыпить интерес императора, но благоразумно промолчал, лишь напомнил правила безопасности: молчать, не чаровать, не двигаться.

— М-да, воск паршивый! — нахмурился лорд Шалл. — Придется полагаться на жезл и на везение. Ну, пожелай удачи, чтобы не затянуло!

Тарья промолчала. Вряд ли опытному некроманту требовалось ее ободрение. Затаив дыхание, она не сводила взгляда с Нормана. Он стоял совсем рядом, можно дотронуться. У ног — круг, в него вписана зловещая пентаграмма, чьи края теряются под кроватью.

Проректор вскинул руки и замер, сосредоточившись.

Стало трудно дышать: воздух сгустился, а потом стал разреженным, словно на высоте. К счастью, ненадолго.

Пентаграмма на полу дрогнула и, не двигаясь с места, поплыла. Дрожащее пламя огарков лишь усиливало драматичность эффекта, только Тарья знала, это не спектакль, а ветерок из иного мира. Волоски на руках стали дыбом. Пусть Хранительницы становились Вратами, могли привести в обитель мертвых, они точно так же боялись бестелесных созданий и безликой Бездны, которая могла хлынуть через прореху между кругами мироздания.

Норман бросил короткий упреждающий взгляд через плечо. В нем читался красноречивый приказ: «Молчать и с идеями не приставать!»

Прижав к груди рубашку некроманта, оборотница боялась дышать.

Ласковым псом контуры рисунка льнули к пальцам лорда Шалла. Он опустился на корточки и, положив ладони на защитный круг, сверлил отрешенным взглядом голубоватую дымку, окутавшую пентаграмму. Большой палец чиркнул по доскам, и Тарья испуганно зажала рот ладонью. Зачем он разорвал круг?!

Линия гасла с легким шипением, затухающим бикфордовым шнуром искрилась, с двух сторон устремившись снопами искр от места разрыва к середине контура, чтобы окончательно исчезнуть с ослепительным фейерверком. Потрясающе красивое и пугающее зрелище!

Норман потянулся за оставшимся огарком и смело обмакнул палец в горячий воск.

На груди медленно расцветал рунический рисунок. После останутся ожоги, но некроманты проделывают подобное десятки раз за жизнь.

Тарья сглотнула — на этот раз не от страха, а от непонятного чувства, угнездившегося внизу живота. Она, прерывисто дыша, жадно смотрела на стекающий за ремень воск и неожиданно поймала себя на мысли, что не прочь поймать незастывшие капли. Оборотница мотнула головой и нахмурилась. Воск, между прочим, горячий, а лапать мужчин неприлично, откуда вдруг такие фантазии?

Не подозревая, как близко оказался в тот миг к победе, Норман продолжал ритуал. Пальцы легко порхали в воздухе, складываясь в причудливые узоры. Он не замечал ничего вокруг, с головой погрузился в работу.

Люди императора не тронули артефакты, справедливо полагая, маг с блокированной магией ими все равно не воспользуется. В результате двенадцатиконечная звезда на серебряной цепочке осталась на месте. Лорд Шалл раскачивал ее, словно маятник; носки сапог практически пересекли границу ставшей объемной пентаграммы.