— Взаимно, — начинала закипать оборотница. — Много заплатили?

— Уж всяко больше тебя. Всего хорошего, милочка, сильфов проси!

Однако уйти морской красавице не позволили: петля надежно спеленала чешуйчатые ноги. Русалка ойкнула и больно приложилась лбом о камни, когда лорд Шалл дернул серебристую нить на себя. Сообразив, кто сотворил с ней такое бесстыдство, дева зашипела, осыпав проректора угрозами и оскорблениями.

— Поджарю! — обещание Нормана оказалось намного короче и действеннее, потому как он продемонстрировал, чем именно поджарит.

Русалка замолкла, завороженно уставившись на огненный шар в опасной близости от чешуи.

Тарья злорадствовала. Будет знать, как предавать! И хамить разучится.

— Значит, так, — лорд Шалл говорил тихо, но тем тоном с теми самыми выразительными паузами, которые заставляли адептов втягивать голову в плечи, — мне плевать как, но максимум через полчаса мы должны стоять на Острове забвения. Рыболюди там или сильфы — тебе решать. Попробуешь обмануть, утопить… Сама догадываешься, на что способен злой некромант. А в компании с проклятийницей он и вовсе превратит море в мертвое. Поняла?

Русалка энергично закивала и тоненьким голоском попросила освободить.

Проректор оборвал нить, и дева с тихим плеском скрылась в полынье, которая тут же подернулась свежей корочкой льда.

Ожидание затянулось. С каждой минутой возрастало напряжение.

Парочка не сводила взгляда с морской глади. Норман не забывал принюхиваться, контролируя передвижения Роншей. Темные рисковали, сунувшись в Триен утром, но им на руку играла погода. Треклятая метель, казалось, задалась целью потушить фонари и разогнать по тавернам даже стражу.

Заметив, как лорд Шалл формирует заготовки заклинаний, Тарья оценила собственные способности и пришла к выводу, что не станет зрителем в грядущем противостоянии. Главное, правильно выбрать проклятие — иные поражают сразу десятки жертв, правда, вред ауре наносят соответствующий. Впрочем, смерть в бою всяко лучше гибели на алтаре или участи императорской наложницы на час.

— Пожалуйста, не вступай в ближний бой, — попросила Тарья.

Губы ее тоже зашевелились, формируя заготовку.

— Надеюсь, обойдется, — мрачно отозвался Норман.

Отказываться от помощи он не собирался, хотя твердо решил: примет основной удар на себя.

Запах противника щекотал ноздри. Ронши еще не почуяли врага — спасибо нужному направлению ветра, но это дело времени. Их много — значит, Арон привел целый клан или то, что от него осталось.

— Знаешь, — Тарья шагнула к проректору и на краткий миг прижалась к нему, — наверное…

— Без «наверное». — Пальцы потрепали по подбородку. — А теперь сосредоточься, докажи профпригодность. Может, вторую ставку дам.

— Ты? — оборотница рассмеялась. — Я и первую с трудом выбила.

Она запрокинула голову и обратила взгляд на небо.

Снежинки оседали на ресницах, забивались в нос, приоткрытый рот. Тарья глотала их и вспоминала вьюжную ночь, когда сильфы принесли ее в дом Снефов.

Вселенная циклична, вот и жизненный круг Хранительницы завершался так же, как начался. Наверное, справедливо: метель забрала настоящую Тарью и теперь пришла за фальшивой. Только вот оборотница не думала о смерти. Нет, страх остался и по-прежнему холодил сердце, только она доподлинно знала, о чем, вернее, о ком будет последняя мысль. Оставшиеся минуты окажутся светлыми. Спасибо Элле Шалл.

Однако пора действовать.

Хранительница сконцентрировалась и попыталась связаться с духами воздуха. Она не надеялась на успех, иначе сразу бы обратилась к ним, но бабка же смогла — сможет и Тарья. Род Гарас особенный, а Хранительницы — живые Врата. С чем, если не с воздухом, напрямую связано время и пространство?

С пальцев сорвались тоненькие белые змейки.

Иллюзия испарилась, порыв ветра едва не сорвал накидку.

Голубые глаза Тарьи напоминали кристаллы льда. Необыкновенно расширившись, они, казалось, разогнали мглу над головой оборотницы, пробили ее лучом, образованным змейками.

И они пришли, в ту минуту, когда, Ронши, почуяв добычу, понеслись к порту, из туч вынырнули духи воздуха — два неясных дрожащих силуэта, абсолютно прозрачные, но неподвластные непогоде. Они парили, плавали в потоках снежинок. И только глаза — как черные бриллианты.

Плавно, противореча законам природы, сильфы спускались все ниже, пока не замерли над головой Тарьи. Оборотница бесстрашно протянула руки. Ноги мгновенно оторвались от земли, в лицо ударили жесткие кристаллы снега. Подхватив ее подмышки, элементали уносили Хранительницу вверх, в плотную вату облаков. Триен стремительно удалялся, превращался в едва читаемый сквозь метель силуэт.