– Не важно, что я ему сказал. Важно, что он понял, - выдал я мудрую фразу, как положено главе семьи.
– Так что произошло, пока я спал?

– Пока ты умирал, - поправила меня Лена.
– Мы очнулись уже тут, в клетке.

– На этих шкурах, голыми!
– Возмутилась Лилия за моей спиной.

– Целыми?
– Затревожился за них я.

– Целыми, - подтвердила Таня, оглядев все вокруг, тихонько поднявшись и, сияя наготой, юркнув к дальней части клетки.

Присмотрелся - стоят там три кадки с водой, а в другом конце клети такая же, но пустая. Местные удобства, надо полагать.

– Целыми - это хорошо, - выдохнул я успокоено, отворачиваясь, чтобы не смущать даму.
– Никто ничего не говорил? Не угрожал?

– Нет, - ответила Лена, продолжая смотреть с подозрением.
– Только у тебя были сломаны руки.

– Левая рука, - поправила Татьяна, возвращаясь.
– Закрытый перелом.

Я с удивлением посмотрел на целую руку.

– Вроде, нормально, - осторожно повел я ей, согнул и разогнул.

– А еще тебе почти выбили глаз, сорвана кожа на ребрах, многочисленные рассечения, подозрения на перелом стопы, ключицы, почти оторвано ухо и перебит нос.
– Произнесла Лилия, успевшая незаметно юркнуть к воде.

– Да ну?
– Не поверил я, прислушиваясь к организму.

Болит, конечно, но все в пределах нормы. Ну как нормы - ощущения по утру от честной студенческой драки, усугублённой похмельем.

– Ты весь в крови был, Сережа, - подтвердила Таня, задрожав губами и явно заново переживая то, что было.
– Я отмыла грязь и землю, но покраснения у ран уже было, а антибиотиков нет. И никто не помог! Я звала на помощь!

– Мы все кричали. Потом в нас начали кидать камни.
– Буркнула Лилия, вернувшись, забравшись под шкуры и отчего-то отвернувшись от меня спиной.

– А говорите, не трогали, - укорил их я, внутренне заводясь гневом.
– Кто кидал? Этот лохматый?

Лена коротко кивнула.

– Хана хоббиту, - процедил я сквозь сжатые губы.

– Лиле по лбу сильно попало, - добавила она, выразительно показав взглядом на девушку.

Я с трогательной заботой коснулся плеча соседки.

– Покажи, - попросил я.

– Нет.

– Лилия.

– Я некрасивая.

– Самая красивая! Ну покажи, я полечу.
– Ворковал я, убеждая и поворачивая на спину.
– Вот подую, поцелую, и все пройдет.

Лилия все же повернулась, показывая здоровенную гематому на лбу. Оно так-то под мехами видно не было, да и не касался я той части.

– Камни остались, которые он кидал?
– Играя желваками, осмотрел я рану.

– Я спрятала под пустой бочкой.
– Доложила Лена.

– Отомстим, - пообещал я Лилии, накладывая ладонь левой руки на поврежденную кожу и желая всей душой ее излечить.

Еле заметное под светом солнца зеленоватое сияние коснулось раны, почти моментально обращая ее здоровым участком.

– Ой, тепло, - ворохнулась Лиля.
– И приятно.. Почти как тогда...
– Сонно улыбнулась она, сонно смеживая веки.

Уснула. И вновь прекрасна - довольно улыбнулся я.

– Сережа, - мягко, почти воркующе произнесла Елена, пристально наблюдавшая за моими манипуляциями.
– А расскажи мне сказку?

– Потом, - буркнул я.

Так глупо спалился... Хотя иначе, наверное, не мог.

– Сереж, а ты ведь знаешь местного босса?
– Подала голос Таня.

Чудес она не видела, и мысли ее были про другое.

– Знаю.

– Значит, он нас отпустит.
– Выдохнула она, чуть закусив губу, и посмотрела на небо.
– Да ведь?

– Конечно, - не стал я портить ей настроение.

– Вот. Хотели бы убить, не дали бы нам эти одеяла, - похлопала она ладонью по мехам.
– И нас бы... Но мы ведь целые! Только тебя не лечат. А еще нас, наверное, милиция ищет. А еще папа может денег на выкуп собрать, - тихонько всхлипнула она.
– И я машину продам, если не хватит...
– Появились первые слезы.

– Таня, все будет хорошо.
– Заверил я ее уже со всей искренностью, приобнимая.
– У тебя самой ничего не болит? Никуда не попало?

– В руки, и в спи-ину...
– Плакала она.

Погладил по обиженному месту, используя талант, и осторожно опустил уснувшую девушку на меха, прикрыв другими до шеи.

Поманил ладонью рукой Лену, уже голодной пантерой смотревшей на меня - столь же напряженно и предвкушающе. Только интерес у нее даже не гастрономический, хуже - должностной.