По праву крови. Да воссияет Чистота над осквернённой землёй, и да смоет она скверну!

— Или вы забыли, ваша светлость, чем опасна скверна и что она творит с нашим миром?! — продолжил, повышая голос, молодой барон, — каждый маг, каждое заклинание, произнесённое им, каждый магический артефакт или тварь из-под Холмов[2] приближают нас к повторному Нисхождению! Наше учение Чистоты свято и нерушимо! На нас, на Канзор, возложена миссия по спасению мира от скверны, которой вы решили предаться. И зачем?! Чтобы выжить и набить себе карман! Как вы можете, ваша светлость…

— Барон, сядьте, — голос Виктора фон Берга был сух и спокоен, а на лице читалось плохо скрываемое презрение.

— Нет! Я… — что хотел сказать Руан, никто так и не узнал, потому что барон умолк, не договорив фразу. Возле его горла застыл отточенный столовый нож, который держала рука в серой перчатке, принадлежащая Вильхе. Слуга герцога неожиданно для всех за спиной молодого дворянина. Слегка надавив лезвием на кадык, Шнидке ждал команды своего господина.

— Барон, сядьте — повторил герцог фон Берге тоном, не допускающим пререканий, — Вильхе, помоги его милости занять место за столом. И проследи за тем, чтобы впредь таких инцидентов не возникало.

— Ваша светлость! — вместе с громким и злым голосом вновь раздался скрип отодвигаемого стула, и граф фон Ляйхт поднялся со своего места.

Слуга герцога застыл, не двигаясь. Рядом с трясущимися от страха губами, стоял Руан. Штрайг[3] графа смотрел прямо на Вильхе.

— Прошу вас объяснится, Виктор, — голос фон Ляйхта звенел от гнева, — Барон, несмотря на излишнюю патетику, всё же прав. А озвученное вами — это даже больше, чем просто государственная измена. Не стоит, милейший, — последнее относилось уже к Вильхе. Слуга медленно, почти незаметно, передвигал пальцами нож так, что бы было удобнее метнуть его.

— Грегори, прошу вас, — герцог скрестил руки перед собой, — не делайте столь поспешных выводов. Барон ваш друг, но поверьте, не всё так… однозначно, как вы, вероятно, считаете. Вы хотите моих объяснений. Что же, я их вам предоставлю. И вам, господа! А пока, прошу вас, граф займите своё место за этим чудесным столом. Вильхе!

Слуга одним движением ноги подвинул тяжёлый резной стул, и с максимально подчёркнутой вежливостью убрал нож от дворянского горла. Барона трясло. Он позволил Вильхе усадить себя за стол, не отрывая взгляда от садящегося напротив него граф. Секунду спустя слуга наливал тяжело дышащему барону вина.

— Барон, я разочарован, — герцог фон Берге холодно и брезгливо смотрел на молодого дворянина, — после нашего последнего разговора вы показались мне разумным и рассудительным молодым человеком. А тут такая речь. Вам только в Сенате и выступать. Там вы смогли бы найти более достойное применение своим ораторским талантам. Вполне возможно, что и найдёте.

Барон одним залпом выпил предложенный ему кубок с вином. Сделав слишком глубокий глоток, он поперхнулся, выплеснув часть вина себе на одежду и стоявшие перед ним блюда. Со злостью выхватив белый платок, который сразу протянул ему предупредительный слуга, Руан стал вытирать лицо и заляпанный камзол. Вильхе тем временем убирал залитые вином блюда и ставил на их места новые.

— Да, Виктор, — это уже был граф Себастьян фон Орто, — мы хотели бы услышать ваши объяснения. Как так вышло, что вы, известный борец за просвещение и Чистоту, предлагаете нам… такое, — граф запнулся, пытаясь подобрать правильное слово, — решение. Даже государственный переворот ничто по сравнению с этим!

Седой и сухопарый граф как бы случайно положил руку на отточенный нож, точно такой же, каким недавно Вильхе угрожал барону. Он смотрел на герцога прямо и без страха. Своей известностью, знатностью и богатством он ничуть не уступал Грегори фон Ляйхту, а синий генеральский мундир, доставшийся ему за десятилетия верной и безупречной службы, давал ему право даже на гораздо большее, чем простое выражение недовольства. Он оглядел остальных гостей. А те как будто только этого и ждали.

За обеденным столом тут же раздались одобрительные выкрики. Гости зашумели, требуя объяснений. Громче всех кричал магистр Шляйхе, не забывая при этом отхлёбывать вина из кубка. Вино, естественно, подливал услужливый и незаметный Вильхе.

Герцог с едва заметной ухмылкой смотрел на разошедшихся гостей. Почти каждый из них пытался докричаться до него, донести до его светлости то, что он ошибается, заблуждается или что ещё хуже. Безмолвствовали лишь трое. Молодой барон, граф фон Ляйхт и граф фон Штейр. Они ждали ответной речи Виктора фон Берге, и каждый из них молчал по своей особенной причине. Страх, интерес и усталость. Вот что прочёл герцог в их глазах и лицах.

— Господа! — голос герцога, ставший неожиданно жестоким, как удар стеком, хлестнул по залу, призывая к тишине. Гости умолки.

— Я надеюсь, — продолжил Виктор фон Берге, убедившись, что в гостиной восстановилась полная тишина, — что все присутствующие здесь понимают, почему именно они были приглашены сюда. Каждый из вас, — он обвёл тяжёлым взглядом гостей госпожи Шварцхаар, и многие опускали глаза вниз, не выдерживая его, — каждый, — произнеся это слово Виктор фон Берге выдержал паузу, смотря на сидевших напротив него людей, — имеет постоянные сношения с тем, что мы называем скверной. Я не беру в расчёт невинные забавы с витоманством или Источниками[4] воды, что, если вы не забыли, запрещено Ордрунгом. Подобное можно найти почти в каждой вашей деревне. Нет господа, за каждым из вас есть кое-что посерьёзнее. Нечто такое, что позволяет вам понять, что в использовании магии, да, именно магии, господа! — герцог повысил голос, так как фон Штейр явно порывался возразить его светлости, — нет ничего опасного. При разумном подходе, конечно же. И вот об этом подходе я и хотел бы поговорить с вами.