учился в университете, и отец был достаточно щедр, чтобы организовать мне гибкий

рабочий график.

Я не ожидал, что в глазах своего отца увижу настоящую озабоченность по поводу

того, что я сегодня недостаточно общителен.

– Извини Папс, – сказал я, хлопая его по плечу. – У меня на уме учеба. Ты в

порядке?

– А ты в порядке? – спросил он в ответ, не спуская с меня пристального взгляда. –

С тех пор, как ты вернулся, ты...

– Превосходно. Со мной все превосходно, Папс. О к

' ей?

– По тебе не видно. Я волнуюсь за тебя, сын.

– Волнуешься о ком?

Я застонал услышав голос позади нас.

Опять начинается, черт возьми!

– Почему ты беспокоишься о Джее, Папс? Что происходит? Джей, ты в порядке?

Тебе нужно, чтобы я посмотрел...

– Не-а – твердым тоном сказал я, повернувшись к своему старшему брату

Джозефу-младшему. – Мне не нужно, чтобы ты куда-либо смотрел, доктор Райт.

Джозеф сухо улыбнулся.

– Ха-ха. Смешно. Ты уверен…

– Да. Могу ли я теперь идти в автосервис? – спросил я, обращаясь к обоим

мужчинам. Они обменялись взглядами, и Джозеф-младший слегка кивнул Джозефу-

старшему, предполагаю, они думают, что я этого не вижу.

– Да, сынок. Иди, – согласился отец, и я не стал тратить время и оставил их

обсуждать мое поведение. Хотя, обсуждать было нечего. Мое поведение никак не

поменялось, это они вели себя по-другому.

Я приехал домой несколько месяцев назад, прямо перед началом семестра, и стал

замечать что моя семья ходила вокруг меня на цыпочках. Такого раньше не было. Теперь

они были внимательны со мной, спрашивали, как я себя чувствую, будто ожидали, что

любая мелочь заставит меня впасть в панику или что-то в этом роде.

Я знал, о чем они беспокоились: о посттравматическом стрессе, о воспоминаниях, о

кошмарах, в которых присутствуют дети с привязанными к спине бомбами и о прочем

дерьме, которое демонстрирует американская магия кино – как выглядит дислокация

военных сил в горячей точке. Но правда не была такой унылой или трагичной, но почему-

то намного хуже, чем в кино. Я не знал, как это объяснить, но дело в том, что со мной

ничего такого не происходило. Я был хорош.

Мне просто было нужно, чтобы моя семья, действующая из лучших побуждений,

это осознала, и к чертям отвалила от меня.

Как только я вошел в ту часть дилерского центра, в которой находился автосервис, то глубоко вздохнул. Приторные запахи моторной смазки, тормозной пыли, резины, бензина и моторного масла могли бы вызвать приступы рвоты и кашля у большинства

людей, но для меня они пахли домом.

Маленькая принцесса БГУ, с которой я сегодня столкнулся, вероятно, умерла бы

от шока.

Я почувствовал раздражение, вспоминая о том, как она отпрянула, увидев мою

рубашку механика. Я одевал ее на занятия с завидной регулярностью, потому что это

помогало мне экономить время в те дни, когда я работал: мне не нужно было заходить

домой чтобы переодеться. Вообще-то, моя одежда была чистой, потому что моя мама

меня правильно воспитала. Нет, я не отправлялся в кампус одеваясь так, чтобы произвести

впечатление, как хорошенькие мальчики, которых она, вероятно, предпочитала. Я не был

мальчиком. Мне было двадцать восемь лет, и я воспользовался великодушием военных и

пытался получить свою чертову степень, чтобы я смог, к чертям, убраться отсюда. Меня

окружали подростки, а этим «деткам» было едва по двадцать лет, так что их смело можно

называть подростками.

Но не принцессу.

Не-а. Как я не был раздражен тем небольшим случайным обменом «любезностями»

у дверей в аудиторию, я не мог отрицать, что неожиданная мягкость ее тела, врезавшегося

в меня, мне понравилась. Это был не первый раз, когда я ее видел; она всегда была в

лекционном зале по пятницам, сидела за столом рядом с профессором Бриант, и

выглядела чертовски хорошо.

У нее была красивая медная кожа, большие карие глаза и чертовски сексуальный

рот. Ее волосы были заплетены в множество мелких черных косичек, которые были ниже