– Я думала… я имела в виду…

– Тебя попросил это сделать Джон Фиске? – резко спросила Найт.

Она испытующе посмотрела на Сару, и разочарование на ее лице заставило девушку еще сильнее почувствовать свою вину.

– Нет, это исключительно моя инициатива.

– Почему? – спросил Чандлер.

Из весьма неопределенного разговора с Джоном в кафетерии он уже примерно представлял, в чем дело, но хотел услышать это от нее.

Сара выдохнула и снова окинула взглядом армию, сомкнувшую свои ряды против нее. Ей отчаянно хотелось, чтобы появился Джон и помог ей, но понимала, что этого не будет.

– Как-то случайно я увидела бумагу, похожую на апелляцию, с именем Руфуса Хармса. Я спросила о ней в офисе клерков, потому что, как мне казалось, не видела ее в списке принятых. Но там про нее ничего не знали.

– Где ты видела апелляцию? – вмешался Рэмси, прежде чем Чандлер задал тот же вопрос.

– Не помню точно, где, – ответила Сара с несчастным видом.

– Сара, – резко сказала Найт, – сейчас нет смысла кого-то прикрывать. Просто скажи нам правду. Не стоит разрушать из-за этого свою карьеру.

– Я не помню, где видела апелляцию, – просто она попалась мне на глаза. Возможно, секунды на две. И я прочитала имя Руфуса Хармса только там, а не в системе, – упрямо сказала Сара.

– Но у вас возникло подозрение, что эта апелляция в нее не внесена, – сказал Перкинс. – Почему вы сразу не направились в канцелярию суда?

И как она могла ответить на такой вопрос?

– В тот момент мне было неудобно, а потом не представилось возможности.

– Неудобно? – Казалось, Рэмси сейчас взорвется. – Насколько я понимаю, ты недавно спрашивала у клерков про эту «исчезнувшую» апелляцию. Тебе по-прежнему было неудобно внести ее в систему?

– В тот момент я уже не знала, где она находится.

В разговор вмешался Маккенна:

– Послушайте, госпожа Эванс, либо вы нам все расскажете, либо мы найдем ответ в другом месте.

Сара встала.

– Меня возмущает ваш тон и не нравится то, как вы со мной обращаетесь.

– Я считаю, что сотрудничать с нами в ваших интересах, – сказал Маккенна, – и вам пора прекратить прикрывать братьев Фиске.

– О чем вы говорите?

– У нас есть основания подозревать, что Майкл Фиске взял апелляцию, руководствуясь собственными целями, и вы каким-то образом в это вовлечены, – сообщил Чандлер.

– Если ты знала, но молчала, это серьезное нарушение профессиональной этики, – сказал Рэмси.

– Вы делали все это и задавали вопросы потому, что вас просил Джон Фиске?

– Возможно, мой ответ вас шокирует, агент Маккенна, но я в состоянии думать и действовать самостоятельно, – горячо сказала Сара.

– Вам известно, что Джон Фиске получит страховку на полмиллиона долларов в случае смерти брата?

– Да, Джон мне говорил.

– А вам известно, что у Фиске нет алиби на время смерти его брата?

Сара покачала головой и холодно улыбнулась.

– Вы тратите драгоценное время, пытаясь повесить убийство Майкла на его брата. Он не имеет к нему ни малейшего отношения и изо всех сил старается выяснить, кто это сделал.

Маккенна засунул руки в карманы и некоторое время наблюдал за Сарой, а потом изменил тактику.

– Как вы считаете, братья Фиске были близки?

– Что вы понимаете под словом «близки»?

Агент закатил глаза.

– Я имею в виду самое прямое значение данного слова.

– Нет, я не думаю, что они были близки. И что с того?

– Мы нашли страховку в квартире Майкла Фиске. Скажите, почему он составил ее на имя старшего брата, с которым не был особенно близок? Почему не оставил эти средства родителям? Насколько мне известно, им эти деньги совсем не помешали бы.

– Я не знаю, чем руководствовался Майкл. Полагаю, мы никогда не получим ответ на ваш вопрос.

– Может быть, это сделал вовсе не Майкл Фиске?

Сара была ошеломлена.

– Что вы имеете в виду?

– Вам известно, что составить страховку на кого-то другого очень легко? Для этого не требуется документов с фотографией. К вам домой приходит медсестра и делает ряд анализов. Вы подделываете несколько подписей и выплачиваете страховые взносы через подставной счет.

Глаза Сары широко раскрылись.

– Вы хотите сказать, что Джон представился своим братом, чтобы составить страховку на себя?

– Почему нет? Это прекрасно объяснило бы, почему два брата, которые были не слишком дружны, заключили подобный договор.