— Оу, так вы знаете все о моей человеческой жизни, но об общении со сверхами вам неизвестно ничего?

— Леди Мередит, вы искушаете судьбу подобными ответами, — он повернулся в сторону амбала, который так отчетливо запечатлел в моей памяти и на моем лице силу своих рук. Отчего-то все властьпредставляющие считают своим долгом иметь при себе душегуба с внешностью этакого людоеда-убийцы. Я, конечно, понимаю, что дядя шкаф за спиной, с кулаком, размером с мою голову добавляет авторитета, но зачем же быть такими варварами? Мы же в цивилизованном мире живем… Уже придумали пистолеты…

— Но где находится Мария-Элеонора мне действительно неизвестно. За несколько мгновений до того, как вы убили Давида, она расторгла со мной любые отношения и сказала, что вампиры больше никогда не появятся в моей жизни.

— Ну, здесь она слегка преувеличила. Сторонники Княгини достаточно могущественны и, думаю, именно они одержат победу в этой войне. И человечеству придется пережить… — он задумался, — достаточно сложный момент. Который они по праву смогут назвать концом света.

— Вы говорите так, будто меня здесь нет. И говорите так, будто вам совершенно безразлично кто победит.

— Да, это действительно так. Мне безразлично, кто победит. Моя выгода очевидна.

— Неужели деньги — это все, о чем может мечтать сверх? Как тривиально. Признаться, я разочарована в мире сверхов.

— Вы сделали этот вывод за меня и за этот самый вывод еще и окрестили недалеким и тривиальным. Помимо денег есть вещи гораздо более важные и привлекательные…

— Ах, сила и власть…

Существо рассмеялось, а в этот момент в комнату вошел недовольный карлик. Причем, на своем веку мне довелось повидать карликов, когда в Мелфрид с гастролями приезжал цирк из Рантона, местной столицы, но с этим явно было что-то не то. Его толстая, необычайно грубая кожа, практически ороговевшая, настораживала своей неестественностью, огромный нос, жесткая рыжая борода и доспехи средневекового рыцаря, в уменьшенном варианте, и вовсе заставили мою челюсть отвиснуть…

— Гном? Вас же не существует…

— Человек? Ой, а мы и не подозревали, что существуют люди, что вы умеете, люди? Брюзжать, мнить себя важными персонами и губить недра?

О-хре-неть. Нет, действительно охренеть. Если свыкнуться с мыслью о том, что существуют вампиры и демоны я еще могла, но что гномы населяют эту планету — уже запредельно сложно для понимания. Скажите еще, что все мифы, о которых нам рассказывали в школе и все страшилки, которыми в детстве забавлялись у костра — это чистая правда. Единственное, во что я не отказываюсь верить, так это в существование Деда Мороза и Крестной Феи, которая всегда вытаскивает непослушную задницу крестницы из передряг, одним лишь взмахом магического сучка.

— Она забавная, Мефистофиль, где ты ее откопал?

— Элизабет привязана к этой девчонке дурацким кодексом чести вампиров и должна за ней прийти. Нам остается лишь ждать.

— Во всяком разе, мы можем скрасить ожидание, — глаза гнома плотоядно сверкнули красным огнем. Интересно, если бы братья Гримм когда-нибудь увидели гномов, рассказ о Белоснежке по прежнему бы оставался в разряде «сказки для детей», или бы перекочевал в разряд «ужастики на ночь»?

Глянув на массивный кинжал, массивный даже для человека, а не только для гнома, полурослика, я струхнула. Все, что относится к колюще-режущим предметам, с самого детства вызывало у меня панический ужас.

— Так, ребята, будем благоразумными. Я скажу вам все, что хотите. Я в этой истории тоже не имею приверженности к какой-либо стороне, да и не обладаю знаниями, которые вы бы сочли важными.

— Откуда тебе знать, что для нас важно? — существо изогнуло бровь. Все-таки на минутку стало интересно, кто он. Тоже демон, как и Валентин? Это бы объясняло то, что он мог находиться днем под солнцем и то, что его кровь пахла жизнью, как говорила Элизабет. Что ж, пусть будет демоном, так он в моих глазах менее обезличен.

— Ну, учитывая то, что идет невидимая нам война, и вампирский мир разделился, по ходу, на приверженцев Княгине и приверженцев Князю… и кто-то хочет уничтожить весь людской род… Боже, да все как обычно сводится к доминированию и порабощению человечества!

— Да она, по ходу, вообще не въезжает, — рассмеялся гном, поглаживая рыжую бороду и тыкая локтем в щиколотку Мефистофиля.

— Просветите? Раз уж мы сторонние наблюдатели?

— Допустим, мы определенным образом служим Княгине, а ты определенным образом жертва войны.

— Ой, да бросьте, — усмехнулась я, пытаясь ослабить веревки, которые спутывали мои руки за спиной.

— Грюнвальд, сними ей путы.

— Что? — гном был явно не в восторге от этой идеи. У него на меня были далекоидущие планы, даже не нужно уметь читать мысли, чтобы понять степень извращенности его мышления. Что-то мне подсказывало, что с этим вредным существом мне еще придется прожить не самые замечательные минуты моей жизни. О них вряд ли потом захочется с гордостью упоминать в моей автобиографии…или некрологе…