— Элизабет, позвольте вас на пару слов?

Не оставалось ничего, как обратиться к старейшине. Они с Катилиной всегда были привязаны друг к другу. К тому же, препираться и рвать глотки пару минут вампиры смогут и без старейшины.

— Да, Александр, — она выглядела необыкновенно усталой и озабоченной. Кажется, эта война измотала ее. Постоянные подозрения в измене, неясность намерений, кому можно верить. Вампир и сам не был до конца уверен, что сделал верный выбор и она та, за кого себя выдает. Но в их ситуации остается полагаться на природный инстинкт.

— Есть вести от Давида?

— Нет. Он уже давно не выходил на связь, хотя должен был вернуться едва ли не сутки назад. Возможно, его задержали наши дела или рассвет.

— Возможно, нам стоит начать беспокоиться. Катилина не добралась до дома.

— Что? — взревела она. Внутри мужчины все сжалось. Он лишь однажды видел это выражение лица у вампира, прожившего не меньше тысячи лет, и после этого едва остался жив.

Эта женщина была неподражаема. Глубоко вдохнув, она взяла свои эмоции под контроль. Мало кому из вампиров удается настолько хорошо владеть своими эмоциями. Именно поэтому единицы доживают до такого возраста, именно поэтому старейшины одни из самых уважаемых и влиятельных вампиров.

— Узнайте, что случилось после моего ухода в нашей резиденции в Форт Окридже. Через 15 минут у меня должна быть полная информация, — она обратилась к толпе вампиров, ведущих ожесточенные дебаты позади нее.

— Но леди, этого времени недостаточно, чтобы…

Через мгновенье она вцепилась в глотку Гледис и подняла вампирку на метр от земли. Та беспомощно болтала ногами и часто хлопала длинными накладными ресницами.

— Две из них, — голос Элизабет был хриплым, но до ужаса спокойным и властным, — уже прошли.

Гледис обрушилась на пол, растирая горло дрожащей рукой и в страхе глядя на свою госпожу. Кажется, старейшину разозлили не на шутку. Что ж, игры закончились, пора отбросить маски, которые они надевают для людей и показать миру кто такие дети ночи, и какова их суть. Он чувствует, как голод и ярость внутри него ждут выхода, как сдерживаемые вот уже десятилетия естественные животные позывы убивать и питаться рвутся на волю, как границы размываются, и наружу выходит что-то страшное. Эта ночь будет полна крови.

Пятнадцать минут прошли, кажется, быстрее, чем должны были и Элизабет, оторвавшись от роли полководца, перешла к роли следователя на допросе. Гледис стояла перед ней, в страхе склонив голову и не смея поднять ресниц. Еще пара вампиров поспешили присоединиться к этому жесту.

— Итак? Какие новости?

— После того, как вы покинули вашу резиденцию в Форт-Окридже…

— Не томи, — она театральным жестом приложила руку ко лбу.

— Как нам доложили, в живых не осталось никого… — Гледис едва ли не встала на колени, чтобы не видеть тот гнев, который исказил прекрасное лицо вампирки. Ее глаза налились чернотой, белок совсем пропал, только ярко сверкнули красноватые радужки, нос женщины, сморщившись, приподнялся, и она обнажила клыки. Когда вампиры теряют контроль, когда вампиры готовятся испить или желают устрашить свою жертву, они меняют свою сущность. Они убивают в себе человека каждый раз, когда на волю должен вырваться вселенский ужас. Теперь она стояла перед ними, великолепно воинственная и окидывала взглядом жалкое сборище вампиров, вынужденных прятаться, как затравленные псы, вместо того, чтобы гордо вскинув подбородок рассекать ночную тьму на черном Бентли, — они уничтожили стражников, казначеев, курьеров, связных, всех, кто находился в резиденции…

— Что ж. Они хотят войну — они ее получат. Мы больше не будем прятаться.

Послышались ликующие крики. Кажется, предмет полемики, из-за которой присутствующие чуть ли не рвали друг друга на куски, исчез сам собой. Старейшина сказала свое слово, значит, так оно и будет.

— Госпожа… должны сообщить, что Давид среди погибших…

Она издала звук, похожий на рычание собаки, но взяла себя в руки.

— Катилина?

— Ее тело не нашли.

— Что ж. Свободны. Марк, Александр. Вы мне нужны.

Она, запахнув полы длинного малахитового плаща, проследовала сквозь красиво изогнутую арку в другую комнату. Это была библиотека Александра. Элегантно обставленная по высшему разряду и переполненная редчайшими коллекциями книг первого выпуска. Присев на обтянутый черной кожей диван, она запрокинула голову и уставилась в потолок, на котором была изображена картина из библии. Каин убивает Авеля.

— Какая ирония, — усмехнулась она, опуская взгляд на стоящих перед ней мужчин.

— Вы уверены в том, что мы делаем, госпожа? Слишком опасно сейчас показываться… вы же знаете, что за каждым из нас ведется охота, — робко начал темноволосый вампир. Он впервые за все свое существование оказался загнанным в угол, как мышь. И чувствовал сейчас то же самое…

Но когда мышь загоняют в угол, она поворачивается и начинает атаковать. Мария-Элеонора не хотела сидеть на месте, она бы хоть сейчас бросилась и перегрызла глотку всем, кто посягнул на заведенный испокон веков порядок.

— А что ты предлагаешь? Сидеть здесь и ждать, пока нас перебьют, или закатают, как сельдь в бочку? Благодаря Катилине у нас появились зацепки. Если бы мы только знали, как ее вновь найти. Все-таки, нужно было обменяться с ней кровью, для большей безопасности, — это были, скорей, мысли вслух, чем обсуждение сложившейся ситуации, — Наши враги наверняка сейчас там и дожидаются, когда я приду спасти ее. Кто-то из вас должен направиться немедля в Форт-Окридж и любыми способами узнать, кто это был и где они сейчас.