Зашел официант, чтобы забрать тарелки. Вскоре лорд Данстанвилль отослал его. За скрипом башмаков последовал щелчок закрывающегося замка.

— Так вы поддерживаете наши действия?

Твиди неловко заерзал. Он стал главой церковной общины в Фалмуте в основном по деловым причинам, как и щедрым жертвователем на церковные нужды.

— Поддерживаю, если сделать это достойно, не очернив нашего доброго имени.

— Трудно сказать, что означает в современном продажном мире «сделать достойно», — сухо заметил Данстанвилль. — К сожалению, нравственные ценности меняются... А вы, Стакхауз?

— Я их не выношу, — проговорил Стакхауз. — Но мне не нравятся средства, с помощью которых можно от них отделаться. Я бы ничего не предпринимал, пусть торговые и финансовые круги сделают всё за нас.

Графин с портвейном можно было поставить лишь в специальное углубление в столе, поэтому его передавали из рук в руки. Со своего места Росс видел гавань, на мачте корабля поднимали парус, она накренилась по ветру. Ему ужасно захотелось оказаться там. Даже в Буссако он чувствовал себя лучше, чем в этой комнате.

— Это вполне достойный поступок, — произнес Макворт Прэд, фыркнув длинным, загнутым аристократическим носом. — Можно со спокойной совестью спать по ночам. Насколько я понял, предложение состоит в том, чтобы просто отодвинуть конкурента. Или надеяться его отодвинуть. Так поступают многие — в мелком масштабе или в большом, если говорить о династиях и государствах. Ставлю крону, что бессонница не мучила Уорлегганов, когда они покончили с банком Паско.

— Значит, вы за.

— Определенно. Конечно. Это просто коммерческий шаг. Без какого-либо самокопания. Аминь. Передайте портвейн.

Вмешался Артур Нанкивелл, женатый на девушке из рода Скобелл и таким образом вступивший во владение землями и собственностью рядом с Редратом — резковатый, бледный человек с изрытым оспой подбородком. Хотя был не его черед выступать, он сказал:

— Как жаль, что Харриса Паско нет в живых. Неплохо было бы узнать его мнение... Капитан Полдарк, вы были близким другом Паско и сильнее всех пострадали из-за банкротства. На совещании выглядело так, будто вы не особо горели желанием выступать. Не поделитесь своим мнением?

Росс без конца вертел бокал. Он расплескал вино, из-за чего на столе отпечатался мокрый след.

— Возможно, я был слишком вовлечен в то дело. Это не должно стать сведением старых счетов, лишь деловым вопросом.

— А Уорлегганы явно подобным не гнушались, — сказал Твиди.

— Разумеется. Они ведь обанкротили Паско не только ради коммерческой выгоды, но и просто из злобы.

Лорд Данстанвилль позвонил в колокольчик и попросил у вошедшего официанта:

— Будь добр, принеси письменные принадлежности.

— Хорошо, милорд.

Когда принесли бумагу и перо, его милость недовольно поморщился, глядя на грязное перо, и произнес:

— Пусть будет неофициальная запись. Джон?

Мистер Роджерс сложил руки на животе, поглаживая его.

— Да или нет?

— Да или нет.

— Тогда нет. В этом году обстоятельства в графстве и так непростые. Если падут Уорлегганы, это может коснуться и остальных.

— Твиди?

— Если сделать осторожно, то согласен.

— Прэд?

— Да, несомненно. Обстоятельства весьма скверные, что только повышает вероятность успеха. По-моему, графство вздохнет с облегчением, если избавится от них.

— Нанкивелл?

— А как вы сами намерены голосовать, милорд?

— Поскольку я больше не являюсь активным партнером Банка Корнуолла, то не намеревался голосовать, разве что без меня голоса разделятся поровну.

Нанкивелл поскреб рябое лицо.

— Тогда нет. Я несколько раз встречался с Джорджем Уорлегганом и нахожу его довольно приятным. Несомненно, если бы мы скрестили шпаги, дело было бы совсем другое.

Фрэнсис Данстанвилль сделал пометку.

— Не сомневаюсь, мистер Нанкивелл, безусловно.

Зная, что настал его черед, Росс извинился и распахнул окно. Прилив уже достиг предела. Домашний скот стоял по колено в воде. Река разлилась под старым мостом на краю города. Новый мост как раз собирались построить, чтобы удобней было добираться до дороги на Фалмут. На холме высились добротные и красивые дома, квадратные прочные постройки на широкой улице. На склоне находились офицерские казармы ополчения Брекона и Монмута, сейчас войска были расквартированы здесь и в Фалмуте для поддержания порядка.