Отражение Фил в зеркале лишь еще раз напомнило, что встреча со Стражем полностью выбила ее из графика.

Темные круги под глазами и беспорядочно торчащие волосы, потому что перед сном она забыла их заплести, лишь доказывали, что ни одна женщина не должна смотреть на свое отражение пока не выпила хотя бы одну чашку кофе.

Схватив зубную щетку, Фил выдавила на нее щедрую порцию пасты и начала чистить зубы.

Прямо перед полным пробуждением, она пережила момент, когда ее бедный, растерянный разум практически убедил ее, что события прошлой ночи были сном. Ярким, обескураживающим, тревожным и нереальным, но все же сном.

Однако, зрелище "Спар в ее спальне" положил конец той слабой надежде. Он не входил в число того, что девушка могла с легкостью объяснить или забыть. Ведь Спар старался не отходить от нее.

Сплюнув в раковину, Фил застонала. Почему, ну почему, она не послушала свой разум, вместо чутья, и не держалась подальше от проклятой статуи?

Если бы Фил не уступила и проигнорировала странное влечение, которое эта штука на нее оказывала, не оказалась бы по уши в этом бардаке… и что важнее, в ее доме не было бы Спара.

Это означало, что не стояла бы она сейчас в ванне и не признавала бы, что притяжение, которое чувствовала к неодушевленному куску камня, не сравниться с влечением к мужчине из плоти и крови.

Гаргулье.

Стражу.

Все равно.

Прополоскав рот, Фил включила воду в душе. Она чертовски хотела узнать, почему у нее появляется такая дикая реакция, стоит ей оказаться в десяти футах от Спара.

Когда он оставался в облике статуи, тяга сбивала с толку, но Фил могла дать ей логическое объяснение. В конце концов, скульптура была впечатляющим произведением искусства, которое не просто хорошо, а замечательно сохранилось, учитывая даже предположительный возраст.

Как реставратор и художница, Фил могла любоваться творением другого автора и восхищаться способностью скульптуры противостоять разрушительному воздействию времени и погодных явлений.

И теперь же, столкнувшись не со статуей, а с захватывающем дух красавцем-мужчиной, списывать реакцию на профессиональный интерес было неверно.

То, что Фил испытывала при виде волевой линии челюсти Спара и его развитой мускулатуры, не имело ничего общего с наметанным глазом на искусство, а больше влияло на неподдающиеся контролю гормоны.

Мужчина возбуждал ее. И сильно.

"Такое невозможно подавлять", — размышляла Фил, вставая под струи воды и подставляя лицо теплым каплям.

Разве ей не хватало забот и без новости, что она, вероятно, теперь стала целью культа психов, а ее подруга по колледжу попросила помочь спасти мир, приставляя к ней сверхъестественного, бессмертного телохранителя, который защитит ее от магических атак?

Теперь ее тело вопило, требуя прекратить долгий сексуальный застой и намекая, что пора бы взобраться на вышеупомянутого Стража, словно на Альпы, и воткнуть флаг прямо в его упругую задницу.

Ох, как ей это не вовремя.

"Не нужно и не стоит об этом переживать", — решила Фил, убирая волосы от лица. Она не видела смысла в том, чтобы зацикливаться на проблеме, которою не могла решить.

Гораздо эффективнее сосредоточиться на том, что можно сделать. Например, узнать, насколько велика угроза культа Общества вечного мрака.

У нее имелась пара соображений на этот счет, начиная с того, чтобы выяснить, выжил ли во время вчерашнего взрыва нападавший. Ведь если парень не выбрался из аббатства, есть вероятность, что он не разболтал о ней своим поклоняющимся демонам приятелям.

И это означало бы, что риск для Фил свелся бы к минимуму, и ей удастся освободиться от опеки Спара и вернуться к собственной жизни.

Пусть он и его приятель Кес беспокоятся о сохранности мира. Фил же хотела сохранить свою вменяемость.

Цепляясь за эту надежду, она открыла бутылку шампуня и выдавила немного средства на ладонь.

А затем взвизгнула, когда флакон выскользнул из ее внезапно ослабевших пальцев и с грохотом ударился о дно ванны. Какого черта происходит?

И вновь повторила этот вопрос, когда дверь в ванную распахнулась, и Спар, с весьма заметными крыльями и каменной кожей, отодвинул занавеску, осматривая Фил с головы до ног.

— В чем дело? — потребовал он, осматривая маленькую комнату, будто ожидая, что из окружавшего их пара с криками начнут выпрыгивать сектанты. — Я слышал твой крик. Ты ранена? Здесь кто-то есть? Что произошло?

Того, что ее так неожиданно прервали, уже было достаточно, но когда гаргулья потянулся к ней огромной, когтистой лапой, Фил со всей силой оттолкнула ее, отступила и прикрылась уголком занавески.

— Эй, я тут голая! — огрызнулась она, пытаясь прикрыться белой клеенкой, которая быстро становилась прозрачной, впитывая воду.