Он уже знал, что ее вкус представлял собой редчайшее удовольствие. Он толкнулся языком глубже, исследуя ее рот, пока руками стягивал халатик с ее рук.

Аромат Фелисити вскружил голову Спару быстрее, чем какой-либо алкоголь, придуманный человечеством. И он понял, что если когда-нибудь опьянеет, то из-за нее.

Его язык требовал ответной реакции, начав игру в прятки, от которой и Спар и Фелисити тяжело дышали. Она застонала, когда он немного отстранился и подразнил ее губы легким, но в то же время жестким укусом.

Затем зубами проследил по линии подбородка до самого ушка. Фелисити задрожала от первого прикосновения губами, а, когда он прикусил мочку, вновь застонала.

Она помогла Спару распахнуть полы халата, раскидывая их на кровати под собой и полностью отдавая себя его жару. Казалось, она наслаждалась свободой, выгибаясь, извиваясь, и терлась об его тело, будто умоляла ласкать ее везде. И Спар был более чем рад ей угодить.

Пока его рот целовал шею Фелисити, руки, путешествовавшие в противоположном направлении, скользнули по ее бедрам и обхватили бока.

Каждый нежный миллиметр ее кожи вызывал желание замереть на ней и насладиться прикосновением и одновременно гадать будет ли следующий миллиметр таким же мягким. И так и было.

Спар скользнул губами по ключице Фелисити, слегка царапая кожу зубами, чтобы обвести место царапины языком.

Внутри нарастало желание вкусить Фелисити, от чего у Спара заныли десна в тех местах, откуда вырастают клыки. Он быстро вознес благодарность небесам за то, что в человеческом облике не мог серьезно ее ранить.

Он не хотел делать ей больно, лишь доставить удовольствие.

— Прекрати дразнить, — выдохнула она и с силой потянула его плечи. — Я хочу тебя.

— А я тебя сильнее, — пробормотал он. — Придется тебе набраться терпения, малышка, потому как я собираюсь насладиться тобой по полной.

Она судорожно выдохнула. Спар проложил дорожку из поцелуев от ее грудной клетки к животу, а затем начал медленно подниматься к набухшей вершинке груди.

Он почувствовал, как Фелисити напряглась в ожидании, впиваясь коготками в его кожу. Спар подумал о продлении мук, но понял, что лишь сам пострадает.

Он жаждал ее вкуса, хотел познать прикосновение этого твердого бутона к языку. Спар готов был поспорить, что это восхитительно.

И не разочаровался, ни вкусом, ни тем, как Фелисити вскрикнула и выгнулась, предлагая ему больше себя.

Она положила руку на его затылок, скользя пальцами по коротким волосам и не находя во что вцепиться. Спар и не хотел, чтобы она погружала свои коготки в него, желал отдать ее на растерзание той страсти, которая нарастала между ними, и чтобы Фелисити стала столь же беспомощной, как и он.

Потянувшись, он схватил ее за запястья и прижал руки к кровати. Фелисити вновь застонала и стала слабо сопротивляться, но он не обращал внимания, переводя внимание на вторую грудь.

Каждый раз, когда он всасывал твердую вершинку, Фелисити вздрагивала под ним, а когда Спар слегка прикусил чувствительный сосок, она закричала от удовольствия.

— Боже, ты меня убиваешь, — проговорила она тонким, с придыханием голосом, но и из-за такого Спар стал настолько твердым, что мог забивать гвозди. — Спар, прошу.

— Тс-с-с. Позволь мне познать тебя.

Фелисити вздохнула, и он почувствовал, как ее мышцы расслабились. От ее готовности отдать себя ему, он хотел запрокинуть голову и взвыть, как животное, давая понять каждому существу в пределах слышимости, что она принадлежит ему. Спар должен войти в нее. Скорее.

Удерживая ее руки по бокам, он начал спускаться ниже, не отрывая губ от ее тела. Прокладывая дорожку из поцелуев, он вкушал аромат кожи Фелисити прямо под грудью, затем в выемке пупка, а после и с вздрагивающего животика.

И Спар понял, что соблазнен сладостью этого запаха, его концентратом, увеличивающимся по мере приближения к средоточию ее страсти.

Он вдохнул этот аромат, богатый пряностями, теплом меда и ее собственным опьяняющим запахом женственности.

Слишком прост для цветка, слишком сладок для мускуса, напоминающем Спару дымящийся ладан. Такое пришлось бы по душе даже богам. Хотя вряд ли бы он стал делиться даже с ними.

Фелисити судорожно втянула воздух, сопровождая вдох крошечным стоном, который пронесся прямо к члену. Для Спара самым большим афродизиаком во Вселенной стало понимание, что она хочет его хотя бы наполовину также сильно, как он ее. Ему нужно показать, как ему хорошо с Фелисити, но еще больше ему нужно испробовать ее.