В романе "Время перемен" Роберт Силверберг изобразил земную колонию, основанную эмигрировавшим религиозным меньшинством. Достаточно суровые природные условия на месте высадки укрепили основателей колонии в стоицизме и привычках тщательно скрывать от остальных свой духовный мир, свои подлинные эмоции, все время подавлять их даже в мыслях и презирать самообнажение чувств. Эти традиции недоверия и закрытости соблюдаются колонистами даже через тысячу лет и заметно обедняют их жизнь, оставляя их безнадежно одинокими. Лишь сильные личности способны подняться над этими условностями, скинуть невидимые оковы и бросить призыв к остальным, чтобы они поступали таким же образом. Но за это их ждут тяготы отступничества и преследования. Джон Барнс отобразил жизнь населения планеты, колонизованной эмигрировавшим на нее религиозным течением, тщательно охранявшим свою веру от иных веяний, особенно со стороны, что привело к изоляции и экономическому отставанию ("Миллион открытых дверей"). Неоправданно широкое распространение религии и слепая преданность вере начинают со временем мешать восприятию нового, вплоть до неприемлемых убийств несогласных, и тормозят развитие всей планеты, в том числе ее экономики (Айзек Азимов "Основание", Брайан Олдисс "Осторожно: сутаны!").

На планету Таласса с небольшой площадью суши и теплым океанским климатом колонистов доставили на беспилотном корабле в виде законсервированных зародышей, и затем они развились под присмотром роботов в полноценных людей, положив начало малонаселенной колонии. При подготовке архивов колонизационной экспедиции исторические и культурные сведения редактировались, а генотипы зародышей тщательно отбирались, чтобы исключить нежелательные черты характера. В итоге талассиане добродушны, бесхитростны, гостеприимны, лишены зависти, нетерпимости, ревности, гнева, они не знают религии, их численность ограничивается экологически допустимым оптимумом. Правительство состоит из президента с представительскими функциями, выбираемого из тех, кто не стремится к этой должности, обладающего реальной властью премьер-министра и небольшого штата. Отдельными поселениями управляют мэры, власть которых ограничена местными советниками. Другая подходящая планета, Сарн-2, к которой через Талассу транзитом направляется корабль с остатками населения погибшей к тому времени Земли, не содержит кислорода в атмосфере и слишком холодна, чтобы человек мог жить на ней без предшествующего многолетнего преобразования природы (Артур Кларк "Песни далекой Земли").

Примерно тем же путем двигалась мысль Дэвида Брина, когда он упоминал предварительное терраформирование множества подходящих планет флотами управляемых роботами огромных кораблей, предшествующими волнам колонизации галактики людьми ("Триумф Академии"). Если такие роботы будут человекоподобными, то планета будет лучше приспособлена к жизни людей (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари"). На одной из таких планет, Авроре, люди с помощью роботов обустроили природу, стабилизировали свою численность путем ее ограничения и добились достаточно высокого уровня жизни при повышенной в несколько раз ее продолжительности и отсутствии возбудителей болезней. В идеале, по их мнению, планета, подобно роботам, должна всегда служить и никак не вредить им, а в остальном защищать себя. Их роботы, даже человекообразные, считаются имуществом, которым владеют люди и которое можно передавать по завещанию. Чрезмерный рационализм делает аврориан несколько бесчувственными, они, например, всегда желают спокойных, бесконфликтных разрешений противоречий. Чужой дом является неприкосновенным. Жители Авроры привыкли во всем полагаться на роботов и сами лишили себя инициативы и самостоятельности, что делает их неважными кандидатами на дальнейшее заселение галактики, в том числе из-за пониженного иммунитета по отношению к инфекциям (Айзек Азимов "Роботы Утренней зари").

На другой колонии, Солярии, колонисты выбрали путь индивидуального обособления, разделив всю площадь на огромные поместья по числу взрослых и живя в них поодиночке или семейными парами. Прямое личное общение всюду, кроме ограниченных и регламентируемых моногамных брачных отношений, также ограниченной врачебной практики и воспитания детей на "фермах" назначенным персоналом, считается отвратительным, почти невыносимым и, где только можно, заменяется видеосвязью. Эмоциональная привязанность к другим лицам не поощряется, начиная с детского возраста. Влечение к лицам противоположного пола считается патологией, секс - тяжелой, но необходимой обязанностью супругов, а разговоры о детях - постыдными. Непозволительно нарушать чужое уединение и личную неприкосновенность. Численность населения чрезвычайно мала и поддерживается стабильной . Все работы, включая домашние, выполняются специализированными роботами, количество которых превышает число соляриан в тысячу и более раз. Это дает возможность людям заниматься наукой и искусством, не отвлекаясь на другие заботы и не ограничивая себя в выборе профессии, за исключением выполнения некоторых обязанностей, назначаемых правительством, но в остальном ставит их в полную зависимость от роботов. На Солярии нет неимущих, их место занимают роботы. По этим причинам на планете нет преступности и полиции. Устраняя межчеловеческое общение, соляриане утратили свое будущее (Айзек Азимов "Обнаженное солнце"). Еще через десять тысяч лет они стали гермафродитами и исключили брак и сексуальные отношения при зачатии и выращивании своих наследников, возложили всю медицину на роботов и стали законченными индивидуалистами, никогда не общающимися лично друг с другом и сосредоточившимися исключительно на себе и своей планете. Придавая себе повышенную значимость в собственных поместьях, соляриане научились концентрировать солнечную и тепловую энергию с помощью расширений собственного мозга и стали проводниками всей энергии, которая потребляется поместьями и их роботами, что вызывает приостановку всей техники поместья в случае смерти его хозяина (Айзек Азимов "Основание и Земля").

Азимов хотел отобразить культуру людей, у которых было бы как можно меньше поводов для общения, то есть того, что делает человека общественным существом. "Человек в первую очередь - член общества, а уж потом индивидуум" (Альфред Бестер "Тигр! Тигр!"). Продолжение рода оказалось серьезным препятствием на этом пути, но соляриане справились с ним, став почти всесильными одиночками в своих поместьях и жалкими существами в масштабах галактики, неспособными взять числом, если это понадобится. Другая мысль, окончательно сформулированная Азимовым в романе "Роботы и империя" - роботизированные общества вырождаются, поэтому космическая экспансия людей, по его представлениям, должна происходить при отсутствии роботов или их минимальном участии. Именно полагавшиеся на роботов граждане Авроры ради мести Земле запустили реакцию распада делящихся ядерных материалов в земной коре, чтобы насытить планету радиоактивностью и сделать ее малопригодной для жизни ("Роботы и империя"). Вырождение подтверждается тем, что через десять тысяч лет Аврора стала безлюдной планетой, на которой преобладающими крупными формами жизни остались одичавшие домашние животные (Айзек Азимов "Основание и Земля").

Обширная Транторианская империя охватывает двадцать пять миллионов населенных людьми миров и поддерживает мир в галактике. Обитаемые планеты связаны информационными сетями, и гиперсвязь между ними действует почти в реальном времени. Интенсивное пассажирское и грузовое сообщение между мирами осуществляется с помощью гиперпространственных кораблей. Ее центральный мир, Трантор - это почти целиком застроенная планета. Администрация империи, ее чиновники проходят обучение и готовятся исключительно на Транторе, впитывая имперский дух, приобщаясь к традициям и постепенно осознавая подоплеку происходящего. Это относится к кандидатам со всех концов империи, в этом залог ее единства и важная причина относительной стабильности. Поэтому на планете действуют сотни тысяч учебных заведений, сконцентрированных в пользующихся широкой автономией университетских секторах. О роботах в империи давно забыли, от них остались лишь предания (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "Основание"). Имперская политика в действии - люди ваши, обучение и мировоззрение наше.

Питер Гамильтон в саге о Содружестве и романе "Дремлющая Бездна"изображает широкий спектр вариантов развития колоний - от сугубо промышленных до пасторально-сельскохозяйственных. Их независимость или образование межзвездного правительства - не единственные варианты политического взаимодействия метрополии и колоний. Техническая возможность отправки в космос исключительно крупных кораблей будет означать, что между звездами смогут автономно путешествовать целые города. Вместе с истощением ресурсов Земли это может привести к утрате ею реального влияния на дела этих городов, мигрирующих между колониями в поисках сырья и заказов. Результатом станет появление аналога кочевой культуры, в которой отдельные летающие города играют роль бродячих племен космических ремесленников с мэрами в качестве вождей и помогающими им управляющими. Мощные компьютеры выступают советниками, имеющими право решающего голоса в вопросах безопасности. Относительный порядок в космосе после долгой эпохи бесчинств наводит космическая полиция Земли и других межзвездных объединений. Эта полиция терпит летающие города, занятые выполнением контрактных обязательств, но преследует нарушителей, наказывает сопротивляющихся и "присоединяет" воюющие колонии (Джеймс Блиш серия "Города в полете"). При всей высокой квалификации населения таких городов оно находится по стандартам будущей Земли в самом низу социальной лестницы, почти на уровне современных цыган. Культуру летающих городов напоминает долгоживущая цивилизация клонов-шаттерлингов, созданная ради галактических исследований с субсветовыми скоростями. Эта цивилизация существует более шести миллионов лет, она достигла чрезвычайного технологического могущества, способна пользоваться энергией звезд, защищать оседлые цивилизации от взрывов сверхновых. Она представлена рядом семейств-линий, каждое из которых происходит от той или иной жившей в прошлом и многократно клонированной личности. Клоны живут в собственных громадных космических кораблях, заняты сбором информации и помощью другим цивилизациям. Время от времени то или иное семейство собирается на заранее выбранной планете для упорядочения и обмена накопленной информации, но основное время клоны проводят в космосе, в длительных одиночных полетах с релятивистским замедлением времени, которое они скрашивают пребыванием в стазисе или криосне (Аластер Рейнольдс "Дом Солнц"). Еще один вариант развития космических цивилизаций - расселение по орбиталищам, технически и политически автономным искусственным сооружениям, воплощающим самые различные архитектурные и технологические фантазии людей и равноправных с ними синтетических разумов. Эти сооружения могут достигать размера планет, на них создается желательный рельеф, обеспечивается требуемый климат, жилье, питание, транспорт, коммуникации, услуги роботов и более мощных компьютерных разумов. Как правило, они располагаются на орбите вблизи некоторой звезды, но могут передвигаться к другим небесным светилам, дополняя населенные планетные системы (Иэн М. Бэнкс цикл "Культура").

Иногда фантастов привлекает идея общества на нетехнической основе. Оно рассматривается как возможная альтернатива нашей технологической цивилизации, поэтому чаще описывается применительно к нечеловеческим расам. Краткий пример такого рода дал Клиффорд Симак в романе "Космические инженеры". На некоторой планете галактики ее население, состоящее из похожих на мохнатых леших гуманоидов, отказалось развивать машинную цивилизацию. Питаются они в основном грибами, занимающими место едва ли не всей растительности. Они успешно создали и совершенствовали могущественный интеллект - единый разум народа, способный перехватывать и сажать на планету космические корабли, движущиеся в пространственно-временных туннелях. Правда, временами он становится совершенно невменяемым из-за непредсказуемости поведения живых существ. Каким образом разумы отдельных индивидуумов сливаются в единый интеллект, непонятно, наверное, самому автору. Списать все на леших - что может быть проще? Жители планеты Игона достигли высочайшего могущества духа, развиваясь в единстве с биосистемой планеты (Жерар Клейн "Время не пахнет"). Новую и почти райскую жизнь жителям беднейших тропических стран Земли обеспечивают залетевшие из космоса самораспространяющиеся и самоорганизующиеся фуллерены, которые по желанию человека способны преобразовываться в жилье, еду, предметы обстановки (Иэн Макдональд "История Тенделео"). При подобных чудесах к чему думать об ограничении рождаемости или о полетах в космос? Джек Уильямсон изобразил более частный случай, где единение с природой малой общины людей и одновременно ее защиту от грозящего всем остальным порабощения роботами-гуманоидами обеспечивает полуразумное дерево ("Прикосновение гуманоидов"). Но цена такого единения и защиты исключительно высока - это полный отказ от любой, даже примитивной, привычной техники и необходимость обходиться одними только дарами природы без какой-либо их обработки. Таким первобытным примитивизмом только народ пугать.