Прочие отношения между людьми, их мотивы и эмоции, если не считать тупиковых или экзотических вариантов развития, обычно предполагаются почти такими же, как в настоящем. Это относится, например, к охватывающим до ста тысяч лет сознательной истории будущего произведениям Айзека Азимова цикла "Роботы" и серии "Основание" или к даже более протяженному, но схематичному будущему Брайана Олдисса в сборнике "Галактики как песчинки". По мнению Чарлза Шеффилда, человеческая культура и поведение так же будут полностью определяться сексуальными отношениями, территориальными правами, индивидуальным интеллектуальным превосходством и потребностью в групповом самоопределении ("Расхождение"). Дополнять Фрейда начали давно, почти с момента публикации его трудов, здесь Шеффилд не оригинален. Что он явно забыл упомянуть, так это вездесущее человеческое любопытство (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Грег Бир "Эон"), свойственное в особенности молодежи всесжигающее пламя творческих порывов (Брюс Стерлинг "Священный огонь") и неистребимое свободолюбие некоторых людей (Дональд Уэстлейк "Победитель"). Надо заметить, что в современном обществе территориальные права усложняются и комбинируются c имущественными или даже полностью заменяются ими. Что касается интеллектуального превосходства, то Мишель Монтень давно подметил: справедливее всего в нашем мире распределен ум, потому что редко кто жалуется на его нехватку. По групповому самоопределению см. Страхи и неравенство. И столь же острой останется нужда в доверии и любви, которые способны почти творить чудеса (Рэй Бредбери "В дни вечной весны"), устранить преграду в сотни лет между двумя людьми (Роберт Янг "Девушка-одуванчик"). Вынужденное разрушение компьютерных сетей, полностью исключившее социальные сети, чаты и мессенджеры, восстанавливает прямое общение между людьми (Майк Резник, Кей Кеньон "Потерявшийся в "комнате смеха""). Любовь и сострадание помогают подросткам и взрослым пережить трагическую гибель жертв отдаленных последствий генных манипуляций (Грег Бир "Сестры"). По мнению Дэна Симмонса, человека делают таковым те же любовь, сострадание, а при необходимости - готовность к самопожертвованию (серия "Песни Гипериона"). Сюда же можно причислить любовь к родной земле (Гордон Диксон "Лалангамена"), а равнодушного к своему дому человека-фанатика не стоит выпускать в космос (Теодор Томас "Сломанная линейка"). Вечные чувства всегда "в теме", и необходимость в них тем больше, чем труднее человеку. А по какому пути пойти, "выбрать свет или тьму, решает сам человек" (Дэн Симмонс "Эндимион").

Никуда не денутся ретрограды и бюрократы, стоящие на пути полезной инициативы (Кристофер Энвил "История с песчанкой").Сохранятся политиканство, манипулирование, козни и свары в коллективах, коварство, доминирование личных и групповых интересов, не останавливающееся перед устранением стоящих на пути людей (Гордон Диксон "Волк", Бен Бова "На краю пропасти", Айзек Азимов "Немезида", "Край Основания", "Основание и Земля", Брюс Стерлинг "Схизматрица", Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). К сожалению, для многих людей именно в этом состоит смысл существования, и они не видят для себя перспектив без выяснения отношений и сведений счетов, вплоть до гибели оппонентов (Ким Стенли Робинсон "2312"). Равным образом оказываются возможными будущие попытки навязывания большинству людей групповых или даже индивидуальных моральных взглядов (Грег Иган "Моральный вирусолог"). При угрозе существованию всего расселившегося по ближнему космосу человечества наиболее богатые люди ради спасения себя и своих близких запускают строительство ковчегов - огромных рассчитанных на десятки тысяч людей автономных кораблей с дальним радиусом действия (Питер Гамильтон "Иуда освобожденный"). Не стоит надеяться, что в будущем исчезнут ненависть и жестокость (Паоло Бачигалупи "Заводная", "Человек с желтой карточкой", Дэн Симмонс серия "Песни Гипериона"). Серьезным препятствием на пути объединения человечества оказывается национализм. Крайне опасно внешне цивилизованное мракобесие, когда образованные люди берутся решать, что человечеству не следует продвигаться далее кем-то субъективно установленных границ (Грег Иган "Отчаяние").

Темы принадлежности к человечеству, долга и чести поднимаются в романе Роберта Силверберга "Человек в лабиринте". Представитель космической дипломатической службы, посланный для установления контакта с обнаруженной цивилизацией разумных гидрян, неожиданно получает от них дар непрерывного открытого излучения своих эмоций, возможно, как исправление его уродства с точки зрения гидрян. Вернувшись обратно, он обнаруживает, что находящиеся вблизи него другие люди испытывают непроизвольную квазиаллергическую реакцию на столь сильный поток чувств и страдают от такого общения, стремясь уйти от него. В результате он ощущает себя изгоем и годами скрывается в труднодоступном и смертельно опасном лабиринте на одной из далеких планет. За это время в космосе появились могущественные пришельцы-телепаты из другой галактики, которые настолько чужды людям, что не признают за ними наличие разума и подчиняют себе в качестве рабов. Направленной к изгою делегации бывших коллег удается убедить его сделать попытку демонстрации чужакам разумности человеческой расы, пользуясь своим даром-дефектом. В ходе попытки пришельцы излечивают посланца от этого дефекта. Нестандарт здесь в том, что сейчас на Земле люди идентифицируют себя родством, гражданством, национальностью, расовой принадлежностью, религией, социальным положением, а космической фантастике подавай идентификацию человека как землянина. Честь и гуманность движут командиром воюющего космического флота, не выполнившим приказ сжечь планету противника с гражданским населением (Пол Андерсон "Государственная измена"). Не подчинившись античеловеческому приказу претендента в диктаторы, офицер лунной ракетной базы ценой своей жизни спасает Землю от разрушительной ядерной бомбардировки (Роберт Хайнлайн "Долгая вахта"). Женщина, несущая одновременно гены людей и комбинированного бионеорганического разума, добровольно гибнет ради избавления человечества от навязываемых ему страшных заблуждений (Дэн Симмонс "Восход Эндимиона"). Рискуя жизнью, деятели науки и культуры закрывают своими телами обнаруженное на Земле сооружение, перебрасывающее людей в другие миры, от его уничтожения правительством, которое озабочено лишь текущими соображениями (Джек Макдевит "Звездный портал"). Никуда не уйдет необходимость страшных решений, когда выбор ограничен тем, что на одной и другой чаше весов лежат человеческие жизни (Том Годвин "Неумолимое уравнение"). Рискуя собой в тяжелейших условиях, наступивших после планетного катаклизма, контрабандист доставляет через весь континент вакцину от смертельной эпидемии (Роджер Желязны "Долина проклятий"). Галактические торговцы также придерживаются выработанного со временем ритуализированного кодекса чести, который удерживает их от излишнего увлечения наживой (Шарон Ли, Стив Миллер серия "Лиад"). Это помогает поддерживать репутацию, но, как считают сами авторы, совсем не мешает обычной купеческой хватке и хитрости.

С близкой точки зрения представляет интерес жестко устроенное общество на подвергающейся непрерывной бомбардировке метеоритами планете Тельди, где основная часть взрослых предпочитает более спокойное состояние безответственного раба, и лишь немногие из них принимают на себя долг, ответственность и обязанность заботиться обо всех остальных, становясь руководителями-господами (Джеймс Уайт "Напасть"). Настоящих лидеров не бывает много. Схожая тематика звучит в романе Чарлза Шеффилда "Объединенные разумом". Пострадавшие на службе человечеству и непригодные к службе бывшие военные доживают свой век на космической станции в месте сбора отслуживших кораблей и устаревшего оборудования. Там же оказывается сильно поврежденным одно из искусственных бионеорганических химерных созданий, созданных для исследований и разведки в тяжелых непредсказуемых условиях периметра освоенного людьми космического пространства. Восстановив частично свою функциональность, создание увлекает инвалидов целью продолжения службы и организует их перенос на далекую планету через сеть межзвездных сообщений, чтобы все они продолжили свое существование не как люди с ограниченными возможностями, а как настоящие разведчики-исследователи, невзирая на пониженную эффективность. Несмотря на самые благородные цели и поступки, немного напоминает запрограммированных роботов, продолжающих выполнять программу после устранения помех (Роберт Шекли "Мятеж шлюпки"), не так ли?

С другой стороны, людям будущего так же, как и настоящего, приписывается склонность к самообману, самоприукрашиванию и безосновательной вере в собственное превосходство над всеми другими мыслящими формами (Чарлз Шеффилд "Расхождение"). Завышенное самомнение человечества может не подтверждаться в столкновениях с реальной действительностью (Фредерик Браун "Кукольный театр"). С этим перекликается мнение о сохраняющейся неустойчивости людей по отношению к иллюзиям. Так, земляне, привыкшие к постоянной жизни внутри закрытых куполами городов, страдают агорафобией и могут потерять сознание на открытом пространстве или от виртуального пребывания в глубоком космосе (Айзек Азимов "Обнаженное солнце", "Роботы Утренней зари"). Пропавший давным-давно в труднодоступном затерянном углу изолированной планеты состарившийся полуживой путешественник-искатель мифов находится под сильнейшим наваждением и живет в жалкой лачуге с прогнившей крышей и грязным полом, будучи уверенным, что это прекрасный дворец, а его грязные зловонные окрестности - не иначе, как рай небесный. Свое время он тратит на полубессмысленные графоманские заметки, считая их непревзойденным бесценным трудом, вершиной своей жизни. Эти иллюзии действуют также на разыскавших после долгих поисков его последователей, лишь трезвый взгляд и критическое отношение отдельных личностей способны противостоять им (Клиффорд Симак "Роковая кукла"). Сознательный уход от жестокой действительности в сны-фантазии с помощью техники надпорогового внушения с обратной связью породил моду на пребывание в платных убежищах-мечтариях (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки"). Современное телевидение и технологии виртуальной реальности обеспечивают близкий эффект за гораздо меньшие деньги - и без отрыва от жизни. Иллюзии могут быть не только безобидными, но и чрезвычайно опасными по своим последствиям, например, для определенных людей космическое событие служит поводом отбросить основные нормы нравственности и поведения по отношению к другим (Грег Иган "Карантин"). Для устройства иллюзий в религиозных целях может использоваться продвинутая технология силовых полей в сочетании с приемами гипноза (Роберт Силверберг "Волшебница Азонды"). Особенно следует беречь от иллюзий детей и подростков с их неустоявшейся психикой (Пол Андерсон "Царица ветров и тьмы").

Один из механизмов перерастания иллюзий в устойчивые мифы (мифостроительства) описал Джеймс Блиш в романе "Жизнь ради звезд". Когда "появляется новый образ жизни, люди, принявшие его, быстро убеждаются, что он несовершенен. Конечно, они пытаются его улучшить, но всегда остается что-то, что изменить нельзя. И надежды и страхи, фиксированные на этих болезненных темах, превращаются в сказки". Что есть, то есть - очень часто мы живем иллюзиями, которые в изобилии поставляют нам телевидение, кино, литература, интернет, в том числе в заявлениях официальных лиц, и закрепляем их в мифах. Взять хотя бы миф о "могучем" Советском Союзе, который настолько прогнил и изжил себя экономически и политически, что сам собой развалился за несколько лет, несмотря на все старания сохранить его. Винить в случившемся кого-то из бывших руководителей - это удел слабых людей, неспособных разобраться в причинах происходящего. Карикатурные попытки поддержать миф, восстанавливая подобное образование на устаревшей экономической базе либо силовым путем, оказываются, как мы видим, безуспешными, потому что они идут против хода истории, лишь тормозят назревшие изменения и преобразования и приносят дополнительные страдания народам. Цепляться за прошлое в страхе перед будущим бесполезно и непродуктивно, надежнее учиться тем навыкам, которые пригодятся в этом будущем.

Примеры других распространенных мифов привел Дэвид Брин: "Медленно, болезненно узнавали земляне, как работает вселенная, отказываясь от большинства нелепых верований, которые пронесли через свое долгое темное одиночество. И среди прочих, такие верования, как:

– божественное право эгоистических королей;

– умственное несовершенство женщин;

– идея о том, что мудрое государство знает все;

– идея о том, что индивид всегда прав;

– болезненно-сладостное пристрастие к преобразованию мира по новой модели в нечто священное, ради чего стоит умереть " ("Риф яркости").

Человеческие мифы могут также представлять опасность при их заимствовании, модификации и применения в собственной интерпретации роботами, где людям может совсем не найтись места (Брайан Олдисс "Новый Санта-Клаус"). Мифы могут препятствовать использованию людьми плодов прогресса (Бен Бова "Колония"). Это заметно, например, по употреблению людьми гомеопатических средств и так называемых биологически активных добавок вместо эффективного лечения, протестам против производства презервативов, по суеверному неприятию медицинских прививок населением слаборазвитых стран, по отрицанию научных результатов с заменой их примитивными объяснениями, как происходит с выдуманной телепатией или со СПИДом. В результате та же ВИЧ-инфекция в нашей стране распространяется почти беспрепятственно, вместо ее блокировки и адекватного лечения, как это происходит в развитых странах.