Одно из ожидаемых и худших последствий таких режимов, включая сформировавшихся в экзопланетных колониях, - монополия на информацию (Боб Шоу "Ночная прогулка"), в том числе жизненно важную биотехнологическую (Пол Андерсон "Флэндри с Терры"). С этим граничит другая характерная особенность тоталитарно-полицейских государств - утрата накопленных знаний, вплоть до их намеренного уничтожения (Клиффорд Симак "Наследие звезд", Роберт Шекли "Мнемон", Рэй Бредбери "451 градус по Фаренгейту"). Едва ли не больше всего тоталитаризм боится знания и правдивой информации. Большую опасность представляет проникновение тоталитарного государственного аппарата в экономику. Оно приводит к угнетению конкуренции, господству монополий, падению эффективности, сращиванию политической и экономической верхушки и созданию препятствий на пути изменения сложившегося положения. Поощрение тоталитаризма и диктатуры в любой форме чревато лишь их усилением и попытками захвата ближайших планет в космосе (Пол Андерсон "Сдвиг во времени") или территорий соседних стран, как на Земле это пытался делать Саддам Хусейн, поставивший террор и аннексионизм на уровень государственной политики.

Джек Уильямсон привнес в фантастику гротескную пародию на тоталитаризм - автономных человекоподобных машин-гуманоидов, в качестве основной директивы которых их изобретатель ввел служение людям, заботу об их безопасности и здоровье, не очертив границы этого служения. Широко и демагогически интерпретируя эту директиву, машины принудительно изымают из человеческой жизни риск, конкуренцию, науку, основную часть созидательной деятельности. Они манипулируют людьми, преследуют и подавляют любые попытки сопротивления, дают людям успокаивающие наркотики, обрекая их на отупляющее убивание времени и устанавливая собственное верховенство ("Гуманоиды", "Прикосновение гуманоидов"). Исключительно верно подчеркнуто, что современные авторитаризм и тоталитаризм предпочитают действовать не только грубой силой, но и манипулирующей пропагандой и демагогией, якобы поступая каждый раз всецело в интересах большинства, спекулируя на чувстве принадлежности к чему-то якобы более важному.

На одном из начальных этапов массы убалтывают "подменой понятий: вместо сострадания - сентиментальность, вместо сотрудничества - агрессия" (Иэн М. Бэнкс "Игрок"). Следующий этап - навязывание лжи. "Мечтающие стать тиранами, вот кто... У них существует для этого извечный набор методов: манипулирование простым человеком, ложь, уничтожение в человеке веры в себя... Это называется "большая ложь"... Главное - делать вид, будто ты разбираешься в том, о чем толкуешь, и приводишь подлинные факты. Болтай без умолку, сплетай клубок лжи, разоблачай мнимые заговоры и повторяй свои домыслы снова и снова. Те, которые ждут оправдания собственной ненависти и клевете, - возомнившие о себе невесть что слабаки - ухватятся за любое самое примитивное объяснение вселенского устройства" (Дэвид Брин "Почтальон"). В своем стремлении к власти у домогающихся ее людей даже не возникает вопрос о том, допустима ложь или нет. Подобная пропаганда оказывает самое разрушительное действие: "когда духовное здоровье исчезает, любая цивилизация может быть уничтожена гораздо надежнее и в более ужасной форме, чем вследствие самой немыслимой войны или эпидемии" (Мюррей Лейнстер "Запрещенная планета"). Обработанных таким образом людей легко натравить на других, прививая ненависть и ксенофобию, заглушая моральные нормы и скрывая истинное положение вещей. "Демократия умирает в темноте", как каждый раз в своем выпуске повторяет интернет-газета "Вашингтон пост". Поэтому лучше всего противостоит тоталитаризму открытое общество: "В открытом обществе действуют надежные системы, охраняющие и очищающие организм нации" (Дэвид Брин "Глина"). С этой точки зрения крайне опасным представляется неконтролируемое использование тоталитарными правительствами огромных накапливаемых информационных массивов, позволяющих знать многое о каждом человеке.

Тоталитаризм или полудикие племена - не самые привлекательные альтернативы бюрократическому правительству. А другие? Отсутствие регулярного правительства может спровоцировать попытки занять его место тайно готовящейся полувоенной диктатурой (Шарон Ли, Стив Миллер "Агент перемен", "Дерзаю"). Еще одна возможность - разгул варварской анархии, как в России после 1917 года или у Пола Андерсона в серии "Доминик Флэндри", у Шарон Ли и Стива Миллера в романе "Дерзаю" - не внушает оптимизма. Могут встретиться случаи прихода к власти мафиозных структур (Артур Кларк, Джентри Ли "Сад Рамы", "Рама явленный"), немногим отличающиеся от тоталитаризма и приносящие пользу лишь правящей верхушке и ее окружению. Во всех этих вариантах, как показывает история, социальное, а часто и экономическое развитие обществ и территорий ограничено. Возможная замена правительства прямой властью корпораций вряд ли будет оптимальным решением, она благоволит экономике в краткосрочном периоде (Пол Андерсон "Коэффициент прибыли"), но может резко ограничить права людей в пользу близоруко понимаемой экономической эффективности (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны"). Авторитарные режимы - тем более не выход, как мы знаем из истории, они склонны сползать к тоталитаризму, для них этот переход смазан (Пол Андерсон "Чувствительный человек"). И уж совсем нереальная утопия вконец растерявшегося человека - это возвращение к безвластной пасторали с примесью обеспечивающего чудеса доморощенного божественного элемента (Филип Фармер "Божье дело"). Остается "демократия - самая худшая форма правления, если не считать всех остальных", как верно заметил Уинстон Черчилль. Ее притягательность очевидна даже авторитарным властителям, вынужденным маскироваться под демократию имитацией выборов, существованием карманных парламентов, послушных судов и ряда других неполноценных институтов.

Застарелой болью человечества являются вооруженные конфликты и войны, представляющие собой крайний случай властного подчинения, насилия и одновременно самую примитивную и жестокую форму конкуренции. По мнению многих фантастов, избежать их не удастся даже после выхода людей в галактический космос. К столкновениям и войнам ведут давно известные причины: споры между соседними государствами (Роберт Силверберг "Время перемен"), религиозные различия и разногласия (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Дэвид Вебер, Стив Уайт "Крестовый поход", Джон Барнс "Миллион открытых дверей"), идеологическое противостояние (Грег Бир "Эон"), экономические трения (Боб Шоу "Стой, кто идет"). Запалом войны отлично служат претензии на гегемонию (Дэвид Вебер цикл "Хонор Харрингтон", Элизабет Мун серия "Луиза Эсмей", Билл Болдуин серия "Рулевой", Алан Дин Фостер серия "Проклятые", Иэн М. Бэнкс цикл "Культура"), упорное отстаивание национальных и расовых различий (Брайан Олдисс "Галактики как песчинки", Грег Бир "Смертельная схватка", Ларри Нивен "Воители"). Вот еще одна причина: "Люди обычно ведут войны не столько для защиты своего собственного образа жизни, сколько для навязывания его другим" (Джек Чалкер "Полночь у колодца душ"). В точку: именно в этом заключается цель большинства агрессоров.

К похожим итогам приводят восстание против угнетения метрополии (Саймон Грин "Охотник за смертью"), борьба за независимость (Гордон Диксон "Тактика ошибок") с захватчиками и оккупантами (Андре Нортон серия "Колдовской мир", Лоис Буджолд цикл "Барраяр"), желание аборигенных жителей покончить с засильем колонизующих их родную планету других рас (Роберт Силверберг "Валентин Понтификс"). Войну могут вызвать стремление обеспечить себе преимущества после всепланетной катастрофы (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Молот Люцифера"), противоречия между вчерашними союзниками (Аластер Рейнольдс "Пространство откровения", Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов"). Кровопролитной может оказаться даже вполне оправданная борьба с работорговлей и пиратством (Роберт Хайнлайн "Гражданин галактики", Энн Маккефри, Элизабет Мун "Планета пиратов", Дэвид Вебер "Дорога ярости"). Не стоит списывать со счетов заинтересованность профессиональных военных (Гордон Диксон цикл "Дорсай") и самый обыкновенный милитаризм, потому что "милитаристское государство не может позволить себе мир, праздность и процветание; народ его может начать задумываться. Поэтому правительство ищет завоеваний за его границами,- неважно, нужны они или нет,- чтобы поддерживать контроль над военными, нужна война" (Пол Андерсон "Звездный зверь"). Более фантастическими мотивами являются восстание обманутых в своих надеждах андроидов (Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), борьба с самовоспроизводящимися механическими врагами разумной жизни (Фред Саберхаген цикл "Берсеркер"), нашествие на Землю кровожадных инопланетян (Дэвид Герролд серия "Война против Хторра", Джон Ринго серия "Послины"). Последние два автора отражают отчасти те разнообразные страхи, которые живут в людях, отчасти эксплуатацию этих страхов ради раздувания военных бюджетов и последующего их освоения, что особенно постыдно из-за прекрасной осведомленности о существовании барьера скорости света и практической невозможности прилета инопланетян.

Следует учесть, что для современных агрессоров на Земле не характерно открытое объявление войны, они маскируют военные действия словами "оборона", "защита", приписывая жертвам свои собственные намерения, применяя против них силу чужими руками, привлекая наемников, финансируя частные военные компании, воюя в киберпространстве. Правильный ответ часто можно получить, посмотрев, на чьей территории ведутся эти войны, и кто несет основной ущерб в их результате. Кстати, войны начинаются с их подготовки, и одной из форм такой подготовки служит пропаганда оружия, приукрашивание и оправдание войн, в том числе через фантастику, через авторов, уверяющих читателей в их неизбежности и легальности, в необходимости отражения агрессии, и через предпочтения издательств в пользу такой литературы. Дальше оказывается, что генералам и адмиралам остро не хватает стреляющих и взрывающихся игрушек для отражения выдуманной и распропагандированной внешней агрессии, и надо непременно увеличить военные расходы ради их производства. Конечно же, произведенные изделия требуют испытаний, сначала на полигонах и учениях, а затем обязательно в реальных условиях, то есть в ходе участия в какой-либо войне. Если таковой нет, нужно затеять ее под патриотичными предлогами, чтобы ускорить продвижение своих карьер. Потраченные недешевые игрушки, разумеется, необходимо как можно быстрее возместить, а еще лучше - превзойти по количеству, новыми, усовершенствованными и более дорогими, с дальнейшим ростом военного бюджета. Этот цикл может раскручиваться дальше и дальше, потому что аппетиты военщины не знают предела, как всякой бюрократии, получающей выгоду от концентрации ресурсов в своих руках. Прикормленных таким образом военных можно использовать даже против собственного народа.

Другая опасность связана с утратой общественного контроля над действиями военно-промышленной верхушки и растущими оборонными расходами из-за ползучего, расширяющегося засекречивания. Доводы, что военные расходы полезны для совершения технологических рывков, устарели даже по отношению к развитым странам, в которых технология развивается тем быстрее, чем шире и свободнее рынок ее применения, и по этим причинам однозначно выбирает потребительский сектор. Попытки последующей конверсии в России, скорее всего, будут такими же неудачными, как в Советском Союзе, из-за заранее предопределенной закрытостью более высокой прибыльности военного производства и невозможностью обеспечить такой же ее уровень в отличающемся большей конкуренцией гражданском секторе. Огромные ресурсы вновь будут потрачены на изготовление множества ненужных смертоносных изделий, а остальной экономике и большинству населения от этого не будет никакой пользы. Растущие доходы от экспорта военной техники все равно останутся невысокими, без постоянной бюджетной поддержки их будет недоставать даже для поддержания на плаву соответствующих производств.