Я подъехал, остановил машину на противоположной стороне улицы, и уже собрался выходить. В ее окнах свет не горел, но это и не удивительно, начинало темнеть, и еще только-только загорались огоньки в окнах. Я уже вышел из машины, намереваясь перейти дорогу, когда заметил, как у ее подъезда припарковался знакомый серый ДЕУ. Из машины вышли Рита вместе с Ромой и о чем-то весело общаясь, зашли в подъезд.

Меня разрывало из нутрии чувство ярости. Хотелось пойти и разорвать обеих на мелкие части. Как могла эта сука привести домой мужика, я ведь ясно дал ей понять, что спускать с рук подобного не намерен. Я мог себе позволить встречаться параллельно с несколькими женщинами, но чтобы меня вод так наебывали, и за спиной крутили с другими, да никогда. Значит со мной она и за деньги не хочет, а с ним - за просто так готова прыгнуть в койку. Я ели удержался от того чтобы пойти и за волосы вытащить эту суку с постели, а Роме хотелось вырвать яйца голыми руками, чтобы знал как зариться на чужое. И сдерживало от этого поступка меня только то, что в этой ситуации я буду выглядеть полным идиотом, влюбленным ревнивцем.

Сидя в машине и ожидая конца их свидания, я скурил пол пачки сигарет и передумал кучу способов, которыми готов убить их обеих. Спустя пол часа, которые для меня тянулись как целые два Рома наконец-то вышел с подъезда. И как не хотелось мне ворваться к ней и выпустить всю ярость, нагоревшую за эти пол часа, я все же сдержался, она заплатит, по другому, но заплатит.

Это только у меня или у всех по понедельникам странное ощущение, что ты что-то пропустил. Вот пока каждый день ходишь на работу беспрерывно, ты в курсе всех событий, а когда пропустил два дня выходных - такое ощущение, что что-то где-то изменилось. И не важно, что не только ты была выходная, все отдыхали, и никаких событий внутри офиса просто не могло произойти, но все таки какое-то ощущения упущения чего-то важного было.

С некоторых пор я уже начала бояться понедельников. Не зря в народе говорят «тяжелый день».

Николай Петрович как всегда пришел ровно в восемь.

– Доброе утро Рита! Какие планы на сегодня?- Он явно интересовался не моим планами, да и слава Богу. Чем меньше вспоминает обо мне, тем легче жить. За свои, 15 минут плюс, я успела пересмотреть сегодняшний график, и никаких встреч до обеда не было о чем незамедлительно сообщила начальству.

– Хорошо, тогда жду тебя через двадцать минут в кабинете.

– Вам принести кофе?

– Нет, сегодня не надо.

Никаких подозрений приглашение в кабинет начальства, меня не вызвало. Скорее всего, какой-то новый проект нужно подготовить, или опять забросает кучей бумажной работы, чтобы не смогла выйти даже на обед. И где же была моя чуйка, когда она так нужна? Почему ничего ни тёхнуло внутри?

Я как всегда в назначенное время зашла с блокнотом и ручкой в кабинет шефа. Но его за столом не было. Откуда же прозвучало «Можно» при моем постукивании в дверь? Я оглядела кабинет и увидела Николая Петровича. Он сидел на том памятном кожаном кресле, сняв пиджак и расстегнув несколько пуговиц рубашки. В его руке был на половину выпит стакан коньяка, а на лице играла улыбка. И мне она показалась совсем не доброй. И вот только сейчас мое сердце пропустило несколько ударов, а мозг лихорадочно искал пути отступа. Я взглянула на дверь, которая находилась ближе к нему, чем ко мне.

– Не успеешь.- И заулыбался еще шире, показывая ряд ровных белых зубов. Это была улыбка хищника, который знает, что тебя съест, но хочет еще немножко поиграть.

Он что читает мои мысли, или у меня все написано на лице?

– Раздевайся Риточка, пора платить по старым счетам.- Он встал из кресла, приблизился к двери, отрезая мне пути отступа, я же зашла за его стол, оставляя хоть какие-то преграды между нами.
– Хочешь поиграть в кошки мышки, что ж, я не против, учитывая, какой приз ждет победителя.

Я молчала, и лихорадочно следила за каждым его шагом. Он начал обходить стол, предварительно поставив на него уже пустой стакан, а я в уме рассчитывая свое и его расстояние до двери, кажется, он этого не замечал, слишком самоуверен и мне это было только на руку. И уже, когда, посчитав, что обязательно успею, я сорвалась с места. Я не бежала - летела, уже схватившись за ручку, и потянула дверь на себя, но она не поддавалась. Я дернула еще раз - такой же результат, а ведь точно видела, что он ее не запирал, что ж тогда? Казалось, мозги отказывались работать напрочь. Я подняла голову вверх и только тогда поняла причину, по которой дверь не поддавалась, ее держала рука мужчины, который склонился сзади надо мной. Я не слышала, как быстро он подбежал у меня в ушах барабанами бился мой пульс. А он, кажись, наслаждался, видя, как я дергаю дверь, а она не поддается.

– Ну что, добегалась мышка?
– Он прошептал мне это в самое ухо, а у меня по телу прошел разряд, а когда прошелся нежными поцелуями от уха к основанию шеи, по всей коже пробежались тысячи мурашек. Я списала все ощущения на нервное напряжение и попыталась вырваться. Меня удержали на месте две крепких руки, опустившись на талию. Он поцелуями исследовал всю мою шею, и от каждого из них дрожь пробивала насквозь. В душе кипел гнев. Что он себе позволяет? Опять? Нет, я больше не дамся, буду биться, до последнего вздоха. Он не изнасилует меня больше.

И я была готова противостоять грубости и жестокости. Может, не хватило бы сил, но я бы попыталась, до последнего не сдалась бы. И лучше бы это была грубость, жестокость ярость, что угодно, только не ласка, которая просачивалась сквозь поцелуи в кровь и отравляла всю мою волю к сопротивлению. Я пыталась бороться с этими мурашками, рождающимися от его поцелуев и прикосновений, а потом бесстыдно ползущих по всему моему телу. Я хотела отстраниться и ничего не чувствовать, но знать бы где существует такая кнопка. Его поцелуи исследовали мое ушко и опустились к впадинке на шее, а волосы касались моей щеки, и я не удержалась, запустила пальцы в эту густую шевелюру.