– Таким образом, я наказывал только тебя.
– Он улыбнулся, но в этой улыбке было больше грусти чем веселья.
– Прости меня.
– Он наклонился и прижался губами к моим волосам, вдыхая их запах и лаская меня своим дыханием.

День прошел как чумной. Я была слишком ошарашена Машкиным поступком и ее словам. Тогда я только слушала, а сейчас прокручивала каждую фразу и наконец-то все осмысливала. От куда в ней столько ненависти ко мне. Я ведь, по сути, ей ничего не сделала. Неужели из-за мужчины стоит идти на подобное? Слово «прикопать» у меня крутилось в голове целый день. Она готова была меня убить. И ведь даже не ради Николая, а ради тех благ, которые он мог бы ей дать. И скажи она мне это, каких то, два месяца назад, я бы ушла с ее пути, не задумываясь, а вот сейчас была готова бороться. Я готова за него бороться. Ха! Куда девалась моя гордость? После всех унижений и обид я все же хочу быть с ним. Хочу попробовать. Потому что вот оно, мое счастье, дотянись рукой и потрогаешь. Потому что сердце разрывается, когда представляю, что его не будет рядом.

Он снова зашел после работы ко мне на кофе. Снова готовил его сам, и мы пили, но молча. Не было шуток и заигрываний. Была какая-то необходимость побыть вдвоем. Не разговаривать, не шутить, просто находится близко друг от друга, чувствовать дыхание напротив, и глядеть в эти темные завораживающие глаза.

Кофе давно допит, а мы сидим и молчим. Возможно, даже думаем об одном и том же, но оба молчим. И это молчание не угнетает, мне хорошо молчать с ним вдвоем. Я не чувствую необходимости затыкать пустой болтовней это пространство. Он поднялся, протянул мне руку и повел в спальню. Это было так естественно, так правильно. Я была готова к этому, давно готова и наконец-то решилась. Без взглядов назад, без сомнений и сожалений. Все это спокойствие и умиротворенность закончились на пороге спальни.

Мы так и не дошли до кровати. Стена около двери ему больше приглянулась. Зажатая между твердой стеной и не менее твердым и горячим мужчиной, я просто плавилась от удовольствия. Он покрывал сначала губы, а потом и все мое лицо, шею страстными поцелуями. Меня закручивал этот омут удовольствия, и я мечтала, что бы он не останавливался. Сколько ненужных вещей, эти тряпки просто мешали к нему прикоснуться, почувствовать кожей кожу. Я срывала в порыве страсти его рубашку, не заботясь о ее целостности. Пуговицы рассыпались по полу, и я не знала от моей они блузки или от его рубашки. Да и не важно это, главное что его кожа сейчас чуть ближе к моей. Когда я наконец-то коснулась грудью его груди, почувствовала полный восторг. Хотелось тереться о него вечно, чтобы эти черные курчавые волосы, щекотали мои соски, чтобы горячая кожа обжигала мою... . Мои юбка вместе с трусиками были сброшены вниз, а ноги закинуты на его бедра. Я с ума сходила от его трений и имитации секса. Хотелось почувствовать его в себе, заполнить эту внутреннюю пустоту. Я врывалась руками в черные густые пряди его волос, и не знаю, то ли ласкала их, то ли дергала от нетерпения. Хотелось всего и побольше, хотелось его и побыстрее.

– Ну же... .

– Что ну?- Он целовал мою шею, и я почувствовала, как он улыбнулся.

– Не издевайся. Я хочу тебя. Сейчас.
– Слова срывались то ли с хрипом, то ли со стоном. А через мгновение я услышала лучший звук, который только могла сейчас услышать - звук расстёгивающейся ширинки. Он больше не медлил, и на месте его ласкающих пальцев, я почувствовала горячую набухшую плоть.

Меня пронзила сногсшибательная волна удовольствия, когда он заполнил меня собой. В живот давила непривычная боль. Каждое его движение отдавало удовольствием, приправленным легкой болью. Сильные руки сжимали мои бедра, и он все быстрее и сильнее врывался в меня. Боль отступила, а дикая потребность в удовольствии, которое мог дать мне только он, разрывала меня из нутрии. Я рвалась и стонала в его руках как раненое животное, требуя удовольствия, и он давал мне его. Я больше не могла сдерживать эту лаву в крови, зарывшись руками в его волосы, взорвалась, рассыпавшись мириадой звезд. Мой пронзительный визг слился с его рычанием.

Мы еще какое-то время приходили в себя, оставшись на том же месте и в той же позе. Я так и не расцепляла ног, обхвативших его бедра.

– В следующий раз обязательно сделаем это в постели.
– Он проговорил это в мои волосы, неся меня на кровать. А у меня хватило сил, только на уставшую улыбку.

Когда в очередной раз перед сексом к его руке зашуршала фольга, я улыбнулась

– Не поздновато ли ты об этом вспомнил?

– Надеюсь, что нет.
– Его серьезность сразу сменилась улыбкой.
– Все те разы, как-то не до этого было.

– И я надеюсь.- Сквозь затуманенный страстью мозг, мелькнула какая-то мысль, что-то серьезное, но все тут же улетело, оставляя после себя какой-то не понятный тревожный след.

– Мы столько времени потратили на пустые ухаживания. Нужно наверстать упущенное.

– Они были пустые?

– Сейчас я покажу тебе, насколько пустые, и как много ты потеряла.

И он показал и не один раз.

– А ты купалась во время дождя?- Мы пили утренний кофе. Оба молчали. Каждый по своему анализировал вчерашние события. Или может мне так казалось. По крайней мере, я ни о чем ином и думать не могла. Все реала правильно ли поступила.

И как может быть в одном человеке столько сомнений? Не сделала - сомневаюсь, сделала - тоже сомневаюсь. Всю жизнь, глядя на маму, ее поведение и жертвенность по отношении ко мне, пытаюсь жить правильно, не разочаровать, не посрамить своими поступками. Контролирую каждое слово, каждый поступок. А лучшего контролера, чем собственная совесть и обостренное чувство вины и придумать нельзя.

– Нет. А у тебя есть предложение?- Мысли и сомнения отошли на задний план.

– У мен всегда есть идеи и предложения, правда не все тебе понравятся, но все же.
– Он хитро улыбнулся. И я даже не хотела знать обо всем, до чего додумается его слишком яркая фантазия. За прошедшую ночь он удивлял меня не раз, и я поняла, что в этом направлении я ему не соперник.
– Но вернемся к купанию под дождем. Собирайся, через двадцать минут выезжаем.

Даже, невзирая на то, что на улице середина августа прохладный дождь заставлял слегка дрожать. Пока я добежала до машины, капли дождя попадающие за шиворот взбодрили лучше любого кофе. И уже сидя в машине, я смотрела на размеренную походку своего мужчины. Он шёл, не сгибая плечи, не наклоняя голову, он даже не пытался ускориться. Просто шел и как будто наслаждался, а холодные капли, насквозь промочившие майку, его не волновали. Он получал от этого удовольствие.