Уже весь вагон проснулся. Пассажиры сновали туда-сюда. Звон стака­нов с чаем, хлопанье туалетными дверями, лязг, врывающийся из тамбуров. Я неохотно выползал из сна.

Вдруг по вагону пронеслась какая-то необъяснимая волна. Грохот поез­да стал гулким и объемным, что ли. Состав вынесло на железнодорожный мост.

— Волга, Волга, смотрите. — многие пассажиры прильнули к окнам, я тоже встрепенулся и прилип к стеклу.

Ну, по моим меркам это была не река, а просто настоящее море! Правда, и море я видел только по телевизору. Но все равно, сравнить есть с чем.

— Константинович, смотри! Волга! — Это мама моя с нижней полки и с восторгом. Если она назвала меня Константиновичем, значит, простила, не дуется на меня.

— Да. вижу! Ну, нехило! Целое море! — не скрывал я эмоций. — Смо­три, мам, и корабли настоящие.

— Теплоходы, — уточнила она, — катера.

За перегородкой снова послышалось: «Ты, река ли моя, чиста реченька.» Мама глянула на меня и, улыбаясь, начала тихонько подпевать.

Реально через Волгу переезжаю. Ну, на уроке географии будет о чем рас­сказать, если что. Неожиданно для себя вспомнил школу. Недавно проходили тему про реки — «внутренние воды», кажется.

Мама сходила к проводникам, за отдельную плату у них можно было зарядить телефон. Взяла и мой. Сразу посыпались мне эсэмэски.

Ха-а-а! Опять Ленка: «Что молчишь, Кир? Все нормально?» И смай­лик — сердечко. От Маришки: «Привет, Кир! Сообщи, как дела». Здесь без смайликов-сердечек. Хотя я помню, как она с цветком сирени прибегала ко мне. Зато рыжий Денис наслал всяких — черепа да машинки и просто «При­вет». Ну, Дэн, несерьезно. Я ему так и написал: «Пора взрослеть

». Денису тоже четырнадцать лет, и паспорт имеет, а все в машинки играет. Хотя машинки, конечно, прикольные.

Надо Маришке ответить: «Дела нормально. Проехали через Волгу. Сила! Всем привет».

«Не Волга, а Кама. При слиянии — Кама больше Волги, значит, Кама», — тут же последовал ответ от Маришки.

Ну, Мышка удивила! Туфту гонит. Я засомневался, спросил у мамы, все- таки институт окончила.

— Я тоже это где-то когда-то слышала, что Волга впадает в Каму, а не наоборот, — сказала мама. — В месте слияния Кама полноводнее и шире. Значит, географически правильно, что это Кама, а не Волга. А по сути — антисоветчина.

— Чего-чего? Анти. чего? Антисоветчина?

— Ну, это я образно, — засмеялась мама. — Волга — это Волга, без вари­антов!

Короче, я совсем запутался. Эта Маришка мозги мне вывихнула.

Кстати, надо и Ленке ответить. Написать этой Звездной Звезде для хохмы, что она не самая красивая? Есть еще красивее? Например, Маленькая Эроти­ка из соседнего отсека. Нет, не буду, может, она и самая красивая. Я написал ей просто: «У меня все отлично!» И все, хватит. Я помню про свои конечно­сти-макаронины, ну и про многое другое.

Ладно, хватит об этих бабах, в смысле, о девчонках. Отец тут тяжело больной, а они лезут в голову. Хотя у меня была уверенность, что батя выка­рабкается. Он хоть худой, но жилистый.

— Ну вот, Константинович, Галя скинула мне эсэмэску. Артем Арте­мович дозвонился до Перми. Косте, папке твоему, лучше. Но весь в гипсе, нужен уход. Написала, что Артемович снова Сергея в грузчики взял, тот пить бросил.

— Ну, все последние новости поселка Лесостепного и города Перми, — посмеялся я, довольный, что отец идет на поправку. Хотя еще перед выездом на Урал мы знали, что отца перевели из реанимации. Хорошо также, что Завмаг снова принял на работу дядьку Сергея. А то грузчик ведь, можно ска­зать, из-за меня пострадал.

— Ты бы хоть учебник какой-нибудь достал, — испортила настроение мать. — И так школу прогуливаешь. Двое суток балду гоняешь.

Я вытащил учебники и стал лениво их листать, не зная, на чем сосредото­читься. Мысли были о другом. Как я встречусь с отцом? Как он отреагирует на наше с мамой появление? Может, и вправду его жена уже там сидит, а мы — здрасьте, — нарисовались?

«Но это мой отец, мой! Я еду к нему», — так сам себе доказывал свое право. Напряг свою волю в форме бомжа-бурлака, набычился. А она, воля, подстегнула фантазию. И пошло-поехало: из нашего поселка, который «ни к селу ни к городу», прямо над строящейся церковью, где мы с рыжим Денисом работали, поперла воля-мечта меня через Волгу (или через Каму?). Доставила прямо к больнице, где лежал загипсованный отец. Но это — в фантазиях, а в реале поезд нес меня на Урал, конечно, не со скоростью мысли, но все-таки быстро. Ветер врывался в приоткрытое окно и тере­бил раскрытый учебник географии. Наверное, призывал убедиться, что Волга — это Волга, а не Кама. А я и не стал листать книжку — сказала же мама: Волга — без вариантов.

Увидеть Пермь и обалдеть: фонтаны, театры, небоскребы!

Короче, мечта-фантазия моя покружила над Волгой, далее — над Камой и угомонилась. Поезду «пыхтеть» еще, наверное, сутки. Никаких особых приключений за это время не случилось. Компания с Маленькой Эротикой тоже притихла, песен не пела, пивасик, видно, закончился. Учебники тихо лежали под подушкой нераскрытыми. Попутчики с соседних полок поменя­лись — даже не запомнились. СМСки мне перестали приходить — батарейка в телефоне совсем разрядилась.