БОЦ-БОЦЯНСКИЙ. Да вы, Карпий Силистрович, когда пьяны, способны говорить всю ночь, а время сейчас — деньги. Вы вот двадцать лет в городе не бывали, а там теперь везде и всюду написано: «Не расхищайте народного достояния!» Время-то — народное достояние! Я как прочитал сие, еще в двадцатом году, боюсь и в город теперь ездить — долго ли до тюрьмы?

ГРОБОЖИЛОВ. Эмпидокл Казимирович, что вы хотели сказать этими словами?

БОЦ-БОЦЯНСКИЙ. Сами понимаете.

ГРОБОЖИЛОВ. Вы хотите сказать, что я вор?

БОЦ-БОЦЯНСКИЙ. Я же не называю вас вором!

ГРОБОЖИЛОВ. Но вы нарочно подчеркнули последнюю фразу!

БОЦ-БОЦЯНСКИЙ. Вы ошибаетесь!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Господа, в буфет! Карпий Силистрович, Эмпидокл Казимирович, в приют примирения! Николя, твою руку! Зиновий Петрович, руку! Зина…

ФЕНАЦЕТИНОВ. Я же говорил, поворот на ножку…

ОТЕЦ ГАВРИИЛ. В буфет! В буфет! «Многие лета… многие лета…»

ШАНТЕКЛЕРОВ. Простите, маман… но мне необходимо серьезно и срочно переговорить с вами.

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, какие могут быть извинения? (Кокетливо.) Не правда ли, мне идет этот пунцовый бант? Он особенно оттеняет мои голубые глаза и мой профиль.

ШАНТЕКЛЕРОВ. Да… да… он удивительно гармонирует с голубым цветом вашего платья.

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Ты неправ, Николя! А профиль? Мне всегда говорили, что у меня профиль мексиканский…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Какой?

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Мексиканский! А в Мексике живут брюнеты… а ты, Николя, брюнет…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, мне нужно поговорить о деле…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Напрасно ты споришь со мной!.. Что касается моих глаз и моего профиля…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, позвольте мне изложить суть дела…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя… ты не даешь мне возможности доказать тебе, как ты неправ! Хорошо, я согласна с тобой, что голубой цвет платья играет определенную роль во всей той красочной гамме оттенков, какую представляю я вот в этом наряде…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман!..

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, ты не сердись и не думай, что я глупая женщина! Какая женщина может похвалиться, что у нее был мексиканец! Я с пеленок коммунистка! Для меня интернационал — родная земля!

ШАНТЕКЛЕРОВ (нетерпеливо). Маман, я уйду… я не могу!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Я и сейчас бы могла иметь несколько мексиканцев, несмотря на то что у меня дочери невесты! У меня темперамента на всю Испанию хватит! Меня одень в шелк, посади в автомобиль, да я за пояс заткну любую Кавальери…{98}

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, мне остается покинуть вас…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Но ты же сам споришь! Согласись, что красный цвет моего банта углубляет мои голубые глаза, оттеняет мой мексиканский профиль, и я готова простить твою ошибку! На, целуй ручку! Да не здесь, а выше… еще выше… еще…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, беру свои слова обратно! Вы очаровательная женщина!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Я говорила… целуй еще… выше… выше!..

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, за сколько вы заложили бриллианты?

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. О чем ты, Николя? О деньгах? Как это скучно!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Мне нужно точно знать сумму остатка, чтобы завтра утром я мог вернуть вам все до копейки!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Завтра и поговорили бы!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Мне надо знать сегодня!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА (раздраженно). Если тебе необходимо сейчас, подчеркиваю, сейчас, считать противные деньги, то делай это сам!.. В этом ридикюле остатки!..

Николя, а правда, у меня мягкие и нежные ручки?

ШАНТЕКЛЕРОВ (считая). Правда…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, не называй меня маман!