Стоило вспомнить о Нормане, как он тут же материализовался в библиотеке: вошел следом за ректором, который что-то уверенно вещал. Судя по выражению лица самого Нормана и тому, как он раздраженно тер рукой лоб, слова ректора его не убеждали.

Они подошли к библиотекарю и принялись что-то обсуждать с ним. Я слышала только обрывки фраз, поэтому не могла понять, о чем идет речь. Да и старалась не прислушиваться. Я бы вообще предпочла испариться, хотя Норман даже не взглянул в мою сторону и, возможно, не заметил.

Зато ректор заметил, когда уже собирался уходить.

— Ларина! Как удачно я застал вас здесь. А ведь уже хотел в понедельник вызывать к себе.

Он подошел ближе и сделал знак Норману последовать за ним. Тот нехотя подчинился. Мое желание испариться усилилось. Кажется, ректор еще никогда меня так не пугал.

— Что же вы, госпожа Ларина? — он сердито посмотрел на меня. — Собственными руками организовали группу спецкурса по Темным ритуалам и заклятиям, а теперь прогуливаете?

Норман заметно поморщился, но промолчал, только скрестил руки на груди. На меня он продолжал не смотреть. Я же не удержалась, бросила на него изучающий взгляд. Что-то в его облике было не так. Он выглядел… усталым. Как будто недостаточно спал последнее время. Я подавила в себе желание справиться о его здоровье и попыталась сосредоточиться на словах ректора.

— Мало того, что группа уже сократилась до четырех человек, вы хотите сказать, что на экзамен выйдут вообще трое? — недовольно продолжал тот. — Так не пойдет. Это учеба, госпожа Ларина, а не кружок по интересам, чтобы ходить по желанию.

Я почувствовала, что не просто краснею, а, должно быть, становлюсь яркого свекольного оттенка. Конечно, Хильда мне уже намекала, что третий прогул подряд будет замечен. И даже взывала к моей совести: ведь она пошла на предмет исключительно из-за меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Даже короткие встречи с Норманом в столовой, библиотеке, внутреннем дворе или коридорах Орты давались мне с трудом. Что уж говорить о целой лекции?

— И как вы прикажете мне теперь поступить? — настаивал ректор на какой-то ответной реакции.

Неожиданно вмешался сам Норман:

— Ректор Ред, студентка Ларина не виновата. Ответственность за ее пропуски полностью лежит на мне. Я повел себя… недостойно. У нее есть причины меня избегать.

Я буквально лишилась дара речи. Судя по выражению лиц ректора и моих друзей, их такое заявление шокировало ничуть не меньше. Еще бы, ведь это прозвучало почти как признание в домогательствах в отношении студентки. Хотя, конечно, формально Норман ничего такого не сказал и мог иметь в виду что угодно, но прозвучали его слова именно так.

— Хм, — ректор смущенно кашлянул. — Мне об этом ничего неизвестно. От студентки Лариной не поступало каких-либо жалоб на ваше поведение, профессор Норман. Если же такое имело место быть, то, я полагаю, это должно быть зафиксировано, иначе пропуски лекций выглядят именно как прогулы. — Он вопросительно посмотрел на меня. — Так что, госпожа Ларина? Желаете оформить жалобу?

Я тяжело сглотнула и отрицательно покачала головой. Пришлось взять себя в руки и найти сбежавший голос.

— Нет, ректор Ред. Никаких жалоб. Я уверена, все это не более, чем недоразумение. — Я снова посмотрела на Нормана, который, по странному совпадению, в тот же момент все-таки посмотрел на меня. Наши взгляды встретились, и я поняла, насколько предсказание ректора оказалось правдивым: да, Норман причинил мне боль, но сам страдал от этого не меньше. Интересно, ректор уже тогда все знал? — Сомневаюсь, что профессор Норман хотел меня обидеть. Я слишком остро отреагировала, так что вина за прогулы полностью лежит на мне. Я обещаю вам исправиться.

— Что ж, хорошо, — ректор кивнул. — У вас осталось еще целое одно занятие до экзамена, чтобы исправиться. Ян, если студентка Ларина все же соизволит прийти на лекцию, обязательно дай ей знать, какие темы придется изучить самостоятельно.

Норман рассеянно кивнул, продолжая смотреть на меня. В его глазах читался вопрос, но, видимо, ответа в моих он не находил. В конце концов я первой отвела взгляд в сторону.

У меня оставалось ровно три дня на то, чтобы найти в себе смелость все же приготовиться к разговору с ним. Потому что избежать его теперь точно не удастся.

Конечно, приготовиться я не успела: именно тогда, когда было не нужно, время полетело со страшной скоростью. Среда наступила совершенно внезапно. С самого утра Хильда косилась на меня и, кажется, готовилась в нужный момент схватить за руку и силой дотащить до аудитории Нормана.

Этого не потребовалось: пусть я не была готова, но сбегать я не собиралась. Я ведь уже пообещала. У меня хватало недостатков, но слово свое я держать умела.

Норман заметно удивился тому, что я все-таки пришла, но почти не акцентировал внимание на этом, ограничившись небольшим дополнением к приветствию:

— Я рад видеть, что сегодня вы в полном сборе. Поскольку это наша последняя лекция перед экзаменом, я сегодня ограничусь ревизией тем и небольшим рассказом о том, что буду требовать с вас на экзамене. Прежде всего, хочу обратить ваше внимание на то, что экзамен будет состоять только из теоретической части…

Он говорил и говорил, как всегда присев на краешек своего стола и скрестив руки на груди. Обводил нас спокойным взглядом, ни разу не задержавшись на мне дольше, чем на других. Только глаза все так же выдавали усталость или плохой сон. Почему-то я почувствовала себя виноватой.