Турн, дравшийся в другом месте, заметил это и бросился к открытым воротам. Еще не добежав до места, он метнул дротик, сразивший одного из защитников, а потом, орудуя одновременно мечом и пикой, рутул одного за другим сразил четырех троянцев. Никто из охранявших ворота троянцев не мог сравниться с царем рутулов в силе и ловкости. Словно бог войны, шел он по телам убитых, и алые капли крови обильно стекали по его золоченой броне. Он уже ворвался в лагерь, и если бы его воины были так же хороши, как их вождь, то в этот день история троянцев завершилась бы. Однако остальные рутулы еще только бежали к воротам. Этим воспользовался троянец Пандар, всем своим немалым весом навалившийся на ворота, захлопывая их за спиной Турна. Этим он обрек на истребление всех своих товарищей, участвовавших в вылазке, но зато спас лагерь. В одно мгновение изменилась ситуация, и вот почти победивший Турн оказался в смертельной ловушке. Один во вражеском лагере! Другой впал бы в отчаяние, но вождь рутулов страха не знал.

Словно окруженный собачьей сворой медведь, стоял он в кольце врагов, но троянцы не спешили атаковать. Они уже знали, на что способен этот гигант, и опасались вступать с ним в бой. Конечно, они прятали свой страх глубоко в душе, ободряя себя воинственными криками, а опыт говорил, что две дюжины воинов, навалившись все разом, справятся с любым героем. Только вот скольких Турн успеет убить до того, как его задавят численным превосходством? И тот, кто первым кинется в бой, скорее всего, первым и погибнет. Так что каждый троянец ждал, чтобы этот бой начал кто-нибудь другой.

Увидев это, Пандар раздвинул плечом простых воинов-троянцев и вышел навстречу Турну. Опытный воин, десять лет дравшийся под стенами Трои и вышедший живым, он был готов померяться силой с рутулом.

– Как ты и хотел, ты попал в наш лагерь, только вот выходя отсюда для тебя нет!
– произнес Пандар.

Его противник в ответ улыбнулся:

– Что ж, если у тебя есть мужество, то начинай поединок, а потом расскажешь Приаму о том, что и здесь вы нашли Ахилла!

Со свистом метнулось вперед копье Пандара, но Турн увернулся и, прыгнув вперед, обрушил удар меча на голову троянца. Бронзовое лезвие, сверкая, описало полукруг, и череп Пандара развалился на две части. Его мозги выпали на землю, а залитое кровью тело все еще продолжало стоять, словно не верило, что жизнь закончилась.

Гробовая тишина повила над лагерем. Ошеломленные, охваченные ужасом троянцы застыли изваяниями, и было слышно, как капают на землю капли крови с меча победителя.

А потом подогнулись ноги безголового тела. и то, что еще минуту назад было Пандаром, упало в пыль.

С застывшей на лице улыбкой Турн пошел вперед. Первый шаг он сделал медленно, словно нехотя, второй шаг был быстрее, а третий напоминал прыжок льва. Короткий жалящий удар мечом в глаз, и еще один троянец падает на землю. Оставшихся в живых охватила паника, и уже даже не думая сопротивляться, троянцы кинулись прочь.

Повернись Турн назад и открой ворота, битва была бы окончена. Однако он был охвачен боевой яростью и жаждой убийства, потому и кинулся вперед, разя всех встречных направо и налево. Не останавливая бега, он успевал выхватывать из мертвых рук копья и метать их во врагов. Словно тигр, оказавшийся в овечьем загоне, резал Турн троянцев в лагере, потом запрыгнул на вал и там убил еще нескольких врагов.

Один во вражеском тылу он оказался опаснее всей италийской армии, все еще штурмовавшей стены. Увидев учиненную Турном резню, троянские полководцы Мнесфей и Сергест, оборонявшие частокол, собрали вокруг себя всех своих бойцов и, построив их плотным строем, повели против Турна. Закрывшись стеной щитов и выставив пики, троянцы стали потихоньку теснить Турна. Он бросался из стороны в сторону, но всюду натыкался на множество лезвий. Периодически ему удавалось поразить то одного, то другого троянца, но живая стена смыкалась над павшими, и новые копья тянулись к телу царя. Ему ничего другого не оставалось делать, как отступать все дальше и дальше. А врагов все больше и больше. Появились лучники. Конечно, его баснословно дорогие доспехи выдерживали большую часть попаданий, но есть ведь и открытые участки тела... Так что вскоре Турну пришлось еще и от стрел уворачиваться или закрываться щитом. А вражеские копьеносцы все смелее и все чаще наносят удары... Звенит не умолкая бронза доспехов под дождем стрел и градом копий, метко пущенный камень смял шлем, но Турн все еще держится. Только некуда больше ему отступать. За спиной обрывистый берег Тибра. А впереди довольные враги. Они уже улыбаются, предвкушая победу. Еще бы не радоваться, сейчас они отомстят ему за тот ужас, который он на них наводил. Понимают троянцы, что обречен Турн. Он и сам это понимает, только смириться с предстоящей смертью не хочет. Быстрый взгляд в одну сторону, удар в другую. Сняв с руки щит, метнул его царь вперед, и когда на мгновение отвлеклись враги, Турн развернулся и прыгнул в реку.

Любого другого утащили бы на дно доспехи, но вынырнул Турн, и широко размахивая руками, поплыл прочь. Подхватило его течение, унося от лагеря. В бессильной ярости обрушивали лучники на беззащитного пловца залп за залпом, но ни одна стрела не смогла убить рутула. Окровавленный и смертельно уставший, он вышел на берег в полусотне шагов от частокола и, обернувшись к троянцам, сделал неприличный жест рукой.

***

Пока на берегу Тибра лилась кровь, на Олимпе шло собрание богов. Зевс пригласил своих родных в покой, из которого обычно наблюдал за землей, чтобы небожители могли своими глазами увидеть все, происходящее в Италии.

– О небожители, почему вновь мы разделились и враждуем из-за смертных?
– начал хозяин.
– Я не желал, чтобы италийцы шли войною на троянцев, и вы знали это, - в голосе громовержца появился металл.
– Почему же вы снова вмешиваетесь в дела смертных и помогаете им развязать кровопролитие? Вы хотите полюбоваться на сражения, так подождите назначенного мною срока. Придет время, и разразятся великие войны между Италией и Африкой. Тогда и спускайтесь на землю потешиться. А пока заключите мир!

Гера и Арес вспыхнули, понимая, что именно их винит отец богов, и готовы были вступить в спор, но их опередила богиня любви. Сладкоголосая богиня произнесла целую речь, сначала восславив Зевса и его мудрость, потом обвинила Турна в жестокости и кровожадности, оплакала горькую участь троянцев, которым уже много лет нет покоя. Просила богиня владыку небес помочь несчастным и причитала, что вероятно ей самой вскоре придется пострадать от оружия смертных, ведь не может она оставить в беде погибающих.